Сладкий запах зелёной травы. Елена Кулешова

Умарталык и своими глазами посмотреть, как там всё устроено. Это же логично, правда? Как я могу переделать Цетос в цветущий сад, если не знаю, каким он должен быть? Клянусь, каждый цвет, вкус и запах Умарталыка я сохраню в памяти. Хотя бы потому, что в качестве дополнительных генетических бонусов для меня родители выбрали усиленную память, аналитические способности и двигательные рефлексы. Бурчу достался крутой интеллект (не сработало!), страсть к логическому объяснению всего на свете и математические навыки. Аксинья обладает тонким нюхом, быстрой реакцией и удивительным для медведя зрением – раза в три лучше, чем у среднего жителя Цетоса. Здесь оно ей ни к чему, но я же говорю, что рано или поздно моя шебутная сестрёнка догадается, что её место – в космической бригаде Дальнего Поиска. Немного завидую даже.

      Собственно, это всё о моей семье, и пора уже рассказывать о том, как я влипла в межпланетный конфликт и благополучно помирила четыре колонии и два параллельных мира. Но обо всем по порядку. Итак, однажды, когда я раздумывала, как у рыбы-нерки получается менять цвет и фигуру после нереста – удивительная вещь, ведь она становится белой внутри и красной снаружи, тогда как до нереста – всё наоборот… в общем, когда я занималась теорией рыбологии, к нам в гости пришёл дядя Ваня. Глаза у него были ужасно хитрые, а это означало, что он принёс подарок.

      – Медова! А где папа и мама? Они же должны были уже вернуться с поверхности.

      – Ждём с минуты на минуту, дядьваня, – вскочила я и побежала обниматься. Вы, может, думаете, что для такой взрослой медведицы, как я, это несолидно, но поверьте – когда у вас есть такой классный дядя, вы тоже будете его обнимать при первой возможности. Дядя погладил меня по макушке и предложил попить чаю с малиной – подарок оказался банкой с умарталыкским вареньем. Ну это я так подумала, что варенье – это и есть подарок. Но как же я ошибалась!

      Мама с папой пришли с небольшим опозданием: в сервоскелете маминого скафандра заел локтевой сустав, и родители ходили сдавать его в ремонтный цех. Чай они пить не стали, а вместе с дядей Ваней заперлись в кабинете и начали шушукаться. Конечно, я пошла к воздуховоду, чтобы послушать, о чём секретничают взрослые. К своему удивлению я обнаружила там Бурча и Кушу, которые, приложив в уху пластиковые стаканчики, старательно подслушивали разговор. Дальновидный Бурч приложил палец к губам и протянул мне третий стаканчик, запасной: я приникла к металлической стенке и услышала вот, что:

      – Не считаю, что дети должны лететь с тобой, Иван, – говорила мама. – Хоть ты мне и брат, и намного старше, но…

      – Про возраст могла бы и не упоминать, – раздался дядин бархатный бас.

      – …но такой перелёт, да их ещё и трое, а ты – один. Не справишься.

      – Вполне справлюсь. Каждый будет приглядывать за всеми остальными. Да и в дипломатической миссии тоже есть, кому заняться детьми.

      – И я не понимаю, – вклинился папа, – зачем тебе вообще дети на Умарталыке?

      Вот тут