Грохочет по полной, и не сердце – оружие! Зажмуриваюсь и жду, пока морфовые пылинки нарисуют картину бедствия. Завал. Взломана силовая переборка. Чем – не гадаю, это будет долго. Нащупались обездвиженные габариты. Одинаковые гуманоиды – они ближе ко мне. Все рты закрыты. Все пульсы схожие, очень ровные, а коммуникаторы в режиме активного обмена данными. Нет, это не мои сослуживцы.
Отстегиваю из крепления сувенирный калаш. Чувствую на спине электрическую щекотку. Пахнет паленым. В глазах рябь. Без паники, вдох-выдох. Строго себе говорю: притворись спокойной и сделай то, чего Билли ждет от всех без исключения русских с калашами. Хотя бы постарайся.
Шагаю за поворот и соображаю, остро потея: у сувенира есть предохранитель. Отщелкиваю. Чую вокруг трассирующий рой – он вообще-то смертельно опасен, и сейчас он причиняет боль морфам, но и сам стремительно редеет. Нахожу подсвеченный морфовой пылью затылок со складкой. Две пули. Старательно контролирую нажатие курка. Выбираю прицелом второй затылок. Третий уже не затылок, а лоб, ну и реакция у клонов… Мимо меня жахнуло чем-то гремучим. Морфов обожгло, всех нас отшвырнуло метров на пять – и все же я цела. Прикрыли меня… Вдох-выдох. Калаш пукает тихо, он же почти пневматика. Я обозвала его автоматом с газировкой. А Билли сказал…
Тошно. Вижу, как разнесло третьего клона. Думаю что угодно, лишь бы не вырубиться. Нет сил понимать, кто из нас умеет не промахиваться – я или морфы, бесконечно мирные симбиоты, доведенные гибелью друга до отчаяния бродячих собак универсума…
Очень тихо. Отдираю спину от стены. Встаю и бреду, хотя коленки вроде студня. То есть морфы меня – идут… тащат? Греют.
– Кто? – хрипят из-за завалов.
– Я, – сообщаю и никак не могу сообразить, что не так в сказанном. Это же точно я. Но вроде звучит странно. – Я.
Комок во все легкие размером мешает выталкивать более длинные слова и удушает мысли. Мозг отрублен. Все равно иду. Так надо, и так помогают делать морфы. Вижу клонов, не хочу, но внимательно смотрю и оцениваю живучесть. Черепа разворочаны, но раны норовят затянуться. Гос-споди, у них же мозга почти нет. И кто сказал, что им важен для краткосрочного выживания мозг? Рука моя целится – ею, кажется, водит тот самый морф, чей друг не выжил. Сувенирный калаш всаживает три пули в позвоночник. Строго по точкам, установленным морфами в качестве целей. Второй клон так же обрабатывается. На третьего пули не тратим. Можно сесть у стены и начать вдумчиво выбирать мусор для производства новых пуль. Руки дрожат. Черт, ну когда я отдышусь и стану опытной милитаристской… завидую Билли. Он бы справился и всех тут спас. А я вот… сижу и дышу.
– Кто? – упрямо тупят за завалом.
– Еще пароль спроси, – внятно злюсь.
Икаю и добавляю то, что смысла не имеет. Но на родном русском прекрасно выговаривается. Мне делается легче. Слова вскрыли нарыв ужаса внутри, ком исторгся из легких,