– Мы, с Хавитом выросли вместе. Он всегда был хрупким мальчиком, был забавно неуклюжим и часто плакал обо что-нибудь ударившись. Из-за того, что он был слаб, его задирала дворцовая детвора, которая меня побаивалась не только потому, что я мог больно дать сдачи, но еще и потому, что я наследный принц. Его же лупили часто, а я постоянно лез заступался за своего слабенького братца.
Время шло, а я все никак не мог понять, почему же он постоянно нарывается на кулаки? Мне было жаль его, слабому всегда сложно. И это несправедливо. А Хавит? Он, со мной, был очень приветлив, постоянно улыбался и смотрел на меня печальными глазами. Нам было по двенадцать, когда мы впервые поссорились. Вернее, я перестал с ним общаться.
Однажды я случайно услышал, как Хавит поносит какого-то мальчонку только из-за того, что тот ниже его по положению. Высказывался он зло и очень грубо. А мальчонка лет восьми стоял и плакал. Зато Хавит улыбался и, ничуть не стесняясь, продолжал говорить. Когда прибежали двое старших братьев, искавших младшего, и увидели того зареванным, Хавита отделали, хорошо отделали. Я хоть и видел из-за угла, что его били, спасать не пошел. Решив, что так будет правильнее. После этого случая я стал его избегать. Мне не хотелось разговаривать с ним, чтобы еще больше не разочароваться в том солнечном и одновременно грустном мальчике, которого я себе на придумал.
После трех недель попыток пообщаться со мной, Хавит неожиданно уехал. Как я узнал позже, он сам попросил моего отца отправить его учиться в академию. Меня учили во дворце, так что как наследнику, такая радость как поездка в академию мне не светила.
– И что дальше? Ты встретил его снова? – сам не заметил, как рассказ Зирга меня затянул.
– Да. Через семь лет он вернулся домой, – снова замолчал Зирг, наверное, вспоминая произошедшее.
– Я помню, какой бал устроил в честь его возвращения правитель, – заговорил Курен. – Мы тогда три дня пили не просыхая. И всем жителям разрешили эти три дня отдыхать. Словно свадьбу королевскую отыграли.
– Отец очень любил Хавита, – печально улыбнулся Зирг.
– Ты стал с ним разговаривать?
– Я тогда был в зале, когда слуга доложил о его приезде. Прошло много времени, и неприятные воспоминания стерлись из памяти. Какой он был, я уже толком и не помнил. Черноволосый и с грустными глазами, пожалуй, все, что я мог про него сказать.
Он появился в зале неожиданно, уверено шагнув с порога, и мое сердце замерло, а потом пустилось вскачь. Я полюбил своего брата в ту же секунду, как только увидел. И ничто не могло теперь меня спасти. Хавит стал выше, стройнее, но хрупкость осталась, что мне нравилось. Движения приобрели плавность и отточенность воина. Волосы темные как ночное небо, были собраны в длинную толстую косу, перекинутую через плечо. Он, видимо, не часто выходил на солнце, потому что