Ари фыркнул.
– Томми, я не знал, что ты умеешь шутить, – он похлопал меня по шлему. – Больше ни одной шайбы мимо, Уолкер «Дисней» Дэвис. Ты гребаная стена.
Я кивнул, чувствуя, как глаза девушки буравят заднюю часть моего шлема. Она подумает, что я отстой.
«Я гребаная стена. Я гребаная стена», – повторял я про себя, решив больше не ошибаться.
Потом «Сиэтл» выполнил идеальный рассчитанный по времени поперечный пас, создав бросок в одно касание из круга вбрасывания. Я дернул левой ногой быстрым движением, отбив шайбу от самых ворот.
– Очень хорошо, Дисней, – закричал Ари. – Хороший мальчик.
Кинк на похвалу разблокирован. Мне стоит узнать об этом чуть больше позже.
Во втором периоде больше никто не забил, и я буквально выскочил со льда, как только прозвучал сигнал на арене. Мои сокомандники пытались поговорить со мной, но у меня была миссия.
– Эй, Фарго, – крикнул я одному из охранников, что стояли у ложи. Он нахмурился и посмотрел на меня. – Там девушка, – сказал я ему, указывая на блондинку. – Второй ряд, ближе к центру.
Он прищурился и наконец кивнул.
– Дэвис, в раздевалку, – крикнул тренер Гретц, проходя мимо. Я отмахнулся, не в силах уйти на перерыв, пока не буду уверен, что она не уйдет.
– Фарго, ради всего святого. Найди способ удержать эту девушку здесь после игры. Мне все равно, как ты это сделаешь.
Он уставился на меня, как на сумасшедшего. И я был почти уверен, что если он и правда так думает… то он будет прав.
– Малыш, что ты хочешь, чтобы я сделал, похитил ее? – спросил он в замешательстве. – И, черт возьми, почему ты думаешь о вагине посреди игры? У тебя что, недотрах?
На секунду мне захотелось вырвать ему голосовые связки за то, что он назвал мою девушку «вагиной», но я сдержался. Это сделает только хуже.
– Фарго. Разберись. Тысяча долларов тебе, если ты это сделаешь.
Его глаза расширились.
– Ты издеваешься надо мной?
– Нет. Я не издеваюсь над тобой, – рявкнул я, балансируя на грани отчаяния.
– Дэвис, что, черт возьми, происходит? – тренер Гретц снова закричал, высунув голову из туннеля.
– Фарго, – взмолился я, глядя на старика и чувствуя, что моя жизнь висит на волоске. Если он не скажет «да», я не знаю, что буду делать. Бросить игру? Притвориться травмированным?
Блин, я не мог так подвести Ари и остальных. Но в этот момент казалось, что судьба в моих руках.
– Ладно, малыш. Я что-нибудь придумаю. Но ты будешь должен мне тысячу гребаных долларов.
Я кивнул, чувствуя себя чуть лучше, и пошел в раздевалку, где Гретц определенно должен был меня отчитать за то, что я так долго не возвращался.
Три минуты до конца третьего периода, и мы были впереди на один гол, я продолжал украдкой поглядывать на нее,