Вино развязало языки и чувства. Оно в самом деле оказалось терпким и настолько приятным, что бедный Баскет бегал и бегал пока сам не спился и где-то по дороге не завернулся и уж больше не вернулся. Пили жалеючи, что нужно бы было оставить хоть немного на следующий раз, но остановиться не было возможным.
За разговорами аббат Витербо вдруг как спохватился, вспомнил о сюрпризе, который у него имелся для шевалье д’Обюссона… Меч-сувенир, который им был привезен из Франции от отца. Он давно его хотел вручить, но все как-то забывал.
– Неси же скорей! Как так можно было забыть?!
Сидящие за столом уже отобедали на всякий случай без остатков, и теперь сидели ждали. Аббат Витербо вынес вышедшему навстречу Франсуа его меч-сувенир, дорогой сердцу, как воспоминание и памятная вещь.
– Ну все, будете этим мечом рубить корсаров. – говорил де Фретте, вставая вместе со всеми из-за стола, – Отправляйтесь за водой в Африку. И перекатите пушку на правый борт на всякий случай… Я пойду посплю, разморило что-то…
– Как можно спать в такую жару, вы что?!
– Жара здесь не причем, я не спал с той самой ночи, и ту ночь перед побегом не спал, как чувствовал что-то. Посчитать так три-четыре ночи, и дня конечно же.
– Так вы совсем не спали эти ночи?!
Каждый разошелся делать дела. Столярных дел мастера принялись за свою прежнюю работу в месте разбитой взрывом пороховницы, ещё при штурме англичан, почти заделанную, но сначала лазили по кораблю, искали места, где можно было надрать материалу на плот. Решили, что лучше всего для этих целей пошла бы палуба над конской конюшней, где бедные животные изнывали от жары.
Найдя то, что ему было нужно, шевалье д’Обюссон пошел к графу д’Олону помогать разделаться с перекатыванием колесной мортиры с тяжелым основанием, но тяжелой от того что колеса вращались туго и главному перевозчику приходилось прилагать все свои усилия, пока не плюнул на это дело, вынул из утопления станины железное жерло, и перенес на другой край, а вслед за ним помощники перетащили основание и принялись укреплять вновь собранное орудие к тому месту, где прежде пушки ставились. / Франсуа заметил, что и правый борт расчитан на большее количество палубной артиллерии; оставалось еще несколько вырезов, которые отлично подходили к задуманному/.
– Крепите сильнее, не то скоро шторм, сорвется, устроит такой разнос, все борты и мачты посшибает, не хуже того, что мы сотворили с «Викингом»! – кричал многосложно д’Олон.
Плот довольно длинный и основательный был быстро сколочен около разобранного места и спущен на воду вместе со стояками для весел. Были так же спущены пустые бочки и все те, кто хотел в Африку… прогулятся. Шевалье д’Обюссон плыть с ними за водой отказался, он уже подбивал столяров-разломщиков и далее продолжать разбирать палубу. Выяснилось зачем, когда водовозы через пару часов вернулись, заметив, что корпус «Ореола» по семи весел