Многое он передумал за эти три дня. Прошли выходные. Вернулся Альберт.
«Прости, брат! Не удержался. С кем не бывает. Знаешь, она буквально висла у меня на шее, проходу не давала… А вообще я погорячился когда-то. Троечка – вот ее красная цена. Да и в постели – ничего особенного!»
Помнится, тогда Петренко впервые ударил своего друга. Но, поразмышляв на досуге, Сергей сделал для себя несколько важных выводов.
Первый: что ни делается, все к лучшему! Рвать крепкую мужскую дружбу из-за какой-то девчонки, оказавшейся слабой на передок, он не будет. Если разобраться, то он должен быть благодарен Альберту за то, что друг помог вовремя обнаружить змею, которую он сам по наивности пригрел на собственной груди.
Второй вывод был малоутешителен. Пожалуй, он на самом деле настолько непривлекателен для противоположного пола, что в дальнейшем все его общение с этими вероломными стервами будет исчерпываться только физическим актом любви. Больше ни одна сладкоголосая дамочка не займет места в его одиноком сердце. Он будет один, и это навсегда!
Однако говори – но не зарекайся! Не знал Сергей тогда, что своенравная судьба заготовила ему неожиданный сюрприз. Но это было еще впереди…
Испытывая неудовлетворенность от первой встречи со своим новым клиентом, Елизавета совсем не горела желанием знакомиться с его супругой. Но не многие адвокаты могут выбирать себе подзащитных. Как правило, это дело случая. Что касается родственников обвиняемого – это отдельная песня. Они могут быть интеллигентными, понимающими, приятными во многих отношениях. Однако чаще всего на деле бывают взвинченными, требовательными, иногда неблагодарными. Но общаться с ними защитник обязан, должен вводить их в курс дел близкого им человека, терпеливо отвечать на вопросы, сочувствовать и вселять надежду.
«Представляю, как выглядит его жена! – обреченно думала Елизавета. – Если она такая же сентиментальная, как ее супруг, то неплохо бы запастись сердечными каплями. Увидит нарисованных им кошечек – всплакнет на моей груди. А что будет с ней, если я выложу ей всю правду-матку? Мол, крепитесь, дорогая, но вы встретитесь со своим любимым скорее всего в другой жизни. Ближайших двадцать пять лет ему будет не до вас».
С такими невеселыми думами Дубровская переступила порог юридической консультации. Там она почти с ходу налетела на пожилую, обрюзгшую тетку, с трудом волочившую за собой больную ногу. Рядом с ней семенил адвокат Ромашкин. Он был подозрительно галантен. Дело в том, что его любезность распространялась, как правило, на молодых, броской внешности дам, возраста до тридцати с небольшим. Если белозубый красавец-адвокат приветливо шаркал ножкой в обществе более зрелых представительниц женского пола, то это означало только одно: ему хорошо заплатили. Елизавета, обычно взиравшая сквозь пальцы на проделки пройдохи Ромашкина, на этот раз остановилась как вкопанная. Ее голосовые связки парализовал гнев, а темно-карие глаза приобрели