Было что-то около полуночи, когда затренькал телефон. Елизавета еще не спала, смотрела по телевизору какой-то чрезвычайно нудный фильм. Мысли ее были далеко от сюжета картины, поэтому, услышав настойчивый сигнал мобильника, она вздрогнула.
– Елизавета Германовна? – раздался незнакомый мужской голос.
– Да. – Лиза сглотнула. Она терпеть не могла ночные звонки. Так уже не раз случалось, что, кроме неприятностей, они ничего иного не приносили.
– Это Арсений Александрович.
– Какой? – осведомилась Лиза, понимая, впрочем, что поступает не совсем вежливо.
– Данилкин.
– ?!
– Госпожа Дубровская, вы меня слышите?
– Да, – тихо ответила Лиза. В ее голове был сумбур.
– Павловская Алина передала мне, что вы желаете со мной переговорить. Я, правда, не знаю предмета беседы. – Мужчина закашлялся. – Я не думал, что у вас возникнут вопросы ко мне. Дело, мне казалось, – яснее ясного.
– Арсений э-э-э… Александрович, мне не то чтобы что-то не ясно. Мне все понятно, кроме одного. Вы э-э-э… как бы выразиться? Вы… здоровы?
– Вас беспокоит мой кашель? – глухо рассмеялся мужчина. – Не обращайте внимания… кхе-кхе… я немного простыл, но, в целом, жив и относительно здоров.
– А вы в этом уверены? – осторожно осведомилась Лиза.
– В чем? – не понял Данилкин. – В том, что я здоров?
– Нет… жив?
– Очень занимательно. Вы что, шутите?
– Совсем нет. Не поймите меня неправильно, – испугалась Лиза. – Но тут про вас такое говорят! Заявляют, что вы умерли, да еще несколько месяцев назад. А я вас никогда не видела. Я не знаю, что и думать…
– Кто говорит?
– Плешак и этот его представитель… как его? Афонин.
– Пронюхали-таки. Вот прохвосты!
– Как вас понимать? – обмерла Лиза.
В трубке раздался смех, перемежаемый продолжительным кашлем.
– Не бойтесь, Елизавета Германовна. Это не звонок с того света, заверяю вас. Как вы думаете, покойники болеют?
– Полагаю, что нет.
– Вы правы. В жизни не видел ни одного кашляющего мертвеца. Значит, я жив!
– Но как же тогда…
– Я объясню. Вообще я жив. Но для некоторых людей… кхе-кхе… я умер. Маленькая мистификация для моих недоброжелателей.
– Вы хотите сказать… – начала догадываться Дубровская. – Так вы скрываетесь от своих конкурентов?
– Вот именно.
– Вы боитесь Плешака?
– Нет. Зачем мне прятаться от Плешака? Он мне должен, а не я ему! Ради него я не стал бы затевать весь этот спектакль. Есть серьезные люди, и есть серьезные дела. Не могу только взять в толк, как удалось этому прохиндею что-то узнать. Он никогда не видел дальше своего носа.
– Вы должны были это предположить! Зачем же, если вы так хотели быть для всех мертвым, нужно было затевать это треклятое дело в арбитражном суде? Сидели бы себе тихо, а не искали приключений