– Слушай, Зубров, а почему ты со своим оккультизмом не омолаживаешь организмы сам, без моего участия? Ты ведь это можешь…
– Увы! Не могу. Все мои оккультные движения и пассы, проделываемые с обезьянами, эффективны только в сочетании с твоими строгими биохимическими экспериментами. Без твоей кропотливой работы мои усилия бессмысленны. Так же, как и твоя деятельность бессмысленна без моей помощи. В чем суть моих воздействий на живые организмы, не спрашивай – не скажу. Но на очень долгий период времени мы с тобой – одно целое.
– Претендуешь на соавторство? – насторожился Шевронский.
– Об этом не беспокойся. На соавторство я не претендую. Более того, убедительно тебя прошу оставить мое участие в проделанной работе если не в тайне, то хотя бы в тени. О’кей?
– О’кей!
2
Академик Шевронский не любил празднований. Он воспринимал их как организованное безделье и время от времени участвовал в застольях, церемониях и прочих мероприятиях лишь с целью поддержания с кем-то хороших отношений, установления новых связей или решения каких-то иных деловых вопросов. Вот и сегодня, 7 июля 2060 года, Олег Константинович с гораздо бо́льшим удовольствием провел бы у реки, озера или на берегу моря. А вечером посидел бы над своей последней монографией… Однако именно в этот солнечный летний день ему необходимо участвовать в шумном праздновании тройного юбилея: 30-летия со дня основания возглавляемого Шевронским Института, 25-летия клинического омоложения первого человека, каковым являлся сам Олег Константинович, и, наконец, его собственного столетия. Шевронский не утруждал бы ни себя, ни бюджет своего знаменитого Института пышностью торжеств, если бы не одно «но». Олег Константинович только что стал кандидатом в Президенты Российской Федерации, и сегодняшнее празднование должно было послужить мощным стартом его избирательной кампании. Подъехав к своему Институту, академик недовольно поморщился. На стенах