После того как Аркадий Семёнович познакомил нас и, пожелав успешной работы, удалился, мы остались в кабинете вдвоём. Радушным жестом я указал Ульянову на стул и сам уселся vis-à-vis[1]. Некоторое время молчали, деликатно разглядывая друг друга с неопределёнными улыбками.
– С чего начнём, Дмитрий Петрович? – наконец осведомился Ульянов.
Вместо ответа я достал тощую папку с начатым делом и протянул подполковнику. Тот быстро проглядел протокол осмотра места происшествия, заключение судмедэксперта и запись беседы с вдовой Себрякова.
– Показания соседей нет, – сказал я. – На лестничной площадке есть ещё одна квартира, однако жильцы на всё лето уехали за город. На других этажах соседи ничего не видели и не слышали.
– А жаль… Итак, наутро жена профессора возвращается из загородного дома в Сестрорецке и обнаруживает в квартире два трупа и полный разгром, после чего вызывает полицию, – констатировал он, откладывая папку. Наклонился ко мне. – А почему вы считаете, что профессора Себрякова тоже убили?
– А почему вы решили, что я так считаю? – ответил вопросом на вопрос.
– Да, собственно, Аркадий Семёнович упомянул.
Вот и делись после этого с начальством предположениями и смелыми догадками.
– Со вторым трупом всё ясно, – продолжал Ульянов, указывая на папку. – Удар тупым предметом в основание шеи и перелом шейных позвонков. Но что касается Себрякова, врач установил разрыв сердца, инфаркт. То есть смерть наступила от естественной причины. Тем более, что профессор был немолод и слаб здоровьем.
Интересно, откуда ему известно, что Себряков недомогал? Прежде чем явиться в полицейском управлении, успел навести справки?
– Я, Кирилл Сергеевич, пока ни на чём не настаиваю, но вот какая штука… У нас очень опытный судмедэксперт Судаков, дотошный до слёз. Тело профессора он исследовал буквально с лупой. И заметил, что у основания указательного пальца на правой руке есть маленькая припухлость вроде отёка. Вскрытие показало в этом месте свежий разрыв микрососудов. – Сделав паузу, я закурил папиросу. – Вроде бы мелочь, и Судаков заносить это в заключение не стал. Но без протокола сказал мне, что, похоже, перед смертью некто выламывал профессору палец. Отсюда болевой шок, надорвавший больное сердце. А коли так, этот самый некто и есть убийца, пусть даже и невольный.
– Интересная деталь, – заметил Ульянов, откидываясь на спинку стула. – Выходит, перед смертью профессора фактически пытали?
– Если я прав в своём предположении, то да.
– И, разумеется, с целью выведать, где в квартире находятся деньги и ценности?
– Возможно.
Уловив в моей реплике некий скепсис, подполковник вопросительно посмотрел на меня.
– Версия об ограблении не исключена, – пояснил я. – Себряков был человек состоятельный. Кроме преподавания в университете много писал, издавался. Книги хорошо расходились, и гонорары были изрядные. Плюс