Закончилось лето, надо было продолжать учебу, работать и мы перешли к более размеренному и не столь истощающему ритму жизни в постели. А всплески эмоций стали эпизодическими и являлись в основном вследствие появившихся у моей любимой супруги приступов абсолютно немотивированной ревности.
Она, как мне казалось, поняла – какое безграничное счастье ей досталось. И мне это льстило. Меня оберегают от соблазнов. Хотя мыслей о соблазнах у меня не было и в помине. Я был абсолютно счастлив.
Как же я ее любил! Да и люблю, наверное, до сих пор. Долгое время она покоряла меня своей женственностью, слабостью, неуверенностью в себе, закомплексованностью. Как нам было хорошо! Мы столько времени проводили в постели, что теряли чувство времени. Секс скоротечен. Но ласки…
Как я любил рыскать руками в ее волосах, гладить по голове, нюхать твои волосы. Трогать ее грудь, гладить животик. Затяжными ласками мы доводили друг друга до такого исступления, что снятие наэлектризованности наших тел сексом было неописуемым блаженством. Она говорила, что мои руки любит больше, чем его. И для меня самым большим удовольствием было доставлять удовольствие ей, а не себе. Чтобы она была счастлива со мной.
Ревность – прежде всего признак неуверенности в себе, и поэтому подвержены ему в основном женщины. Понятен потенциальный страх слабого пола потерять свое большое счастье, особенно когда в семье все хорошо, когда есть что терять. Она же, ревность, и оживляет чувства, что полезно для ищущего эротических удовольствий организма. Тем более, что основанием у нас являлись совершенно ничтожные и абсолютно невинные поводы, например, брошенный мимоходом взгляд в сторону красивой девушки.
Она замечала все. Даже то, чего не было. И в зародыше пресекала возможность даже думать об адюльтере, о котором я в то время и не думал. Закатывала истерики, вмиг превращаясь из милой, симпатичной девочки в дикую фурию с безумными глазами. Яростно набрасывалась на меня с нелепыми упреками, требуя подтверждения верности.
Меня это больше забавляло, чем напрягало. Это, как мне казалось, было убедительным доказательством ее любви. И поэтому я был терпим, сдержан. Постоянно оправдывался. На словах и приставаниями пытался доказать ей свою преданность.
Бурный секс снимал напряжение. И со временем это превратилось в своеобразную игру и привычку, доведенную до автоматизма. Причем, уровень недоверия с годами не уменьшался, превращаясь в некую форму самоутверждения, когда муж постоянно без вины виноват и в любой момент при желании его можно заставить оправдываться, несмотря на отсутствие каких-либо признаков измены.
Из-за закомплексованности она сама в молодости все время перед всеми оправдывалась. Я как-то не подумав ляпнул ей: «Не надо оправдываться – накатывай». После я часто шутил: «Научил на свою голову. Учил накатывать на других.