Гнутся невольно колени,
Плещут молитвы в груди.
Плакать и биться устанешь;
В сердце скрывая укор,
На небо черное взглянешь…
С неба скользнет метеор.
14 декабря 1894
* * *
Облегчи нам страдания, боже!
Мы, как звери, вгнездились в пещеры
Жестко наше гранитное ложе,
Душно нам без лучей и без веры.
Самоцветные камни блистают,
Вдаль уходят колонн вереницы,
Из холодных щелей выползают
Саламандры, ужи и мокрицы.
Наши язвы наполнены гноем,
Наше тело на падаль похоже…
О, простри над могильным покоем
Покрывало последнее, боже!
15 декабря 1894
* * *
Свиваются бледные тени,
Видения ночи беззвездной,
И молча над сумрачной бездной
Качаются наши ступени.
Друзья! Мы спустились до края!
Стоим над разверзнутой бездной
Мы, путники ночи беззвездной,
Искатели смутного рая.
Мы верили нашей дороге,
Мечтались нам отблески рая…
И вот – неподвижны – у края
Стоим мы, в стыде и тревоге.
Неверное только движенье,
Хоть шаг по заветной дороге, —
И нет ни стыда, ни тревоги,
И вечно, и вечно паденье!
Качается лестница тише,
Мерцает звезда на мгновенье,
Послышится ль голос спасенья:
Откуда – из бездны иль свыше?
18 февраля 1895
* * *
Скала к скале; безмолвие пустыни;
Тоска ветров, и раскаленный сплин.
Меж надписей и праздничных картин
Хранит утес два образа святыни.
То – демоны в объятиях. Один
Глядит на мир с надменностью гордыни;
Другой склонен, как падший властелин.
Внизу стихи, не стертые доныне:
«Добро и зло – два брата и друзья.
Им общий путь, их жребий одинаков».
Неясен смысл клинообразных знаков.
Звенят порой признанья соловья;
Приходит тигр к подножию утеса.
Скала молчит. Ответам нет вопроса.
7 января 1895
Лирические поэмы
Снега
Терцины
Луны холодные рога
Струят мерцанье голубое
На неподвижные снега;
Деревья-призраки – в покое;
Не вздрогнет подо льдом вода.
Зачем, зачем нас в мире двое!
«Увы, Мария, навсегда
Погасли зори золотые,
Любовь скатилась, как звезда.
Скажи, зачем, как в дни былые,
Мы вместе? Мы в долине сна?
Скажи, мы – призраки, Мария?»
С высот мерцанье льет луна,
По снегу вдаль уходят тени,
Ответ вопросам – тишина.
«Скажи, ты помнишь – наслаждений
Крутящий, неистомный пыл,
Часы любви в безумной смене?
Твой замер