Раскалённая солнцем земля немного обжигала спину. Маленькие камни казалось сейчас оставят дыры на коже. В горле стоял горько-металлический вкус крови.
Лето выдалось жарким, так бывало не часто. Обычно дождливые и отвратительно грязные будни портили разыгравшуюся жару. Но даже в эту сопливую погоду мы находили себе занятие. Редко наше веселье могло что то омрачить.
Мы с Эндрю были не разлей вода. Он был для меня самым близким. Ему я доверяла все свои секреты. Мы часто прятались в домике из подушек. Хихикая от смущения и прикрывая рот ладошкой я рассказывала ему новые матерные слова, которые услышала от взрослых. В земле размоченной дождем мы делали дыры тонкими палками, били кусты, стучали по забору, сражались с призраками. Мы танцевали причудливые танцы, представляя себя на сцене. Ловили рыбу в лужах после дождя все теми же тонкими палками.
Он сделал меня счастливой. Он сделал меня сильной. Он показал мне другой мир. Мир полный радости, мир в котором нет места злу. Порой, мои откровения ему, заходили слишком далеко. Сквозь слезы я извинялась, наверное за то что говорю много лишнего. После этого меня захлестывало чувство новой вины. Мне казалось я перекладываю ответственность.
Он всегда молчал, но очень часто смеялся и улыбался глазами. В эти моменты мое тело окутывало приятное тепло, в животе было щекотно. В кино я услышала, что такое ощущение щекотки называют бабочками в животе. Но откуда им там взяться? Я ведь не ела гусениц, только червяка один раз попробовала, но точно не ела. Мои глаза делались узкими, а уголки губ растягивались в улыбке. Дыхание становилось размеренным, сердце усмиряло свой ритм. Я слышала свое дыхание, чувствовала каждую клеточку своего тела и урчание своего голодного живота. Мне нужно подавить резкий приступ голода. Боль за секунды распространялась по моему маленькому и немного выпирающему животику. Пошарив рукой в карманах, я нашла конфету, отработанным движением четырех пальцев развернула и жадно разжевала. Сладкие противные слюни заполнили рот и даже немного заболел зуб.
Чувство отстранённости никогда не покидало мое сознание, но я ничего не могла поделать с собой.
В один из обычных скандальных дней моей семьи, мы лежали под одеялом и ждали когда утихнут родители. Утром того дня я разбила два хрустальных стакана из маминого сервиза. Ничего умнее не придумав, я поставила их за вазу отца. Ему такие каждый год на день рождения дарят… Не знаю, чего он так их бережет. Маме такие подарки не нравились. Поэтому я брала всю ответственность на себя и ежегодно разбивала по одной вазе. Родители конечно кричали на меня каждый раз, но я точно знаю что в сердцах мама радовалась. Итак, вазу от которой я отбила один цветок еще на прошлой неделе, повернула немного влево. Кажется