– Вот и я говорю: таких краев, схожих с нашими, сибирскими, нечай, нету. Иль есть? Как ты думашь, есть ли в иных местах пшаничка лучше нашей – вот чтобы была сходной по срокам, устойчивости к заморозкам и урожайная? – отозвался пасечник на слова молодого агронома.
Маркин, задумавшись, произнес неуверенно:
– В Канаде, может быть… В командировку туда надо посылать селекционеров. В другие страны.
– И в другие, окромя Канады посылать, но мы вить сразу зачнем подозревать человека.
– В чем?
– А ты не видишь, что происходит вокруг? И это тока первые росточки.
– Вы имеете в виду Гусельникова?
– И его – тако же. Ты, Василий Степанович, человек ученый и неглупый, потому о других странах думать забудь, – продолжал между тем старик. – Твое дело здесь, на месте пшаничку сильной да урожайной сделать. Ты нам дай хорошее зерно, чтобы оно полное было, тяжелое да породистое, чтобы хлеба от него много родилось, а уж мужик всю жизнь будет тебе благодарен за то. И своих сыновей, внуков заставит уважать тебя.
Осенью с опытных делян собрали урожай вместе со стеблями и корнями – надо было изучить все растение целиком. Оставляли только те из них, которые отличались устойчивостью к возбудителям болезней и полеганию, имели крупный колос с большим числом зерен. Мелкие семена и колосья, что были подвержены болезням, таким как внутристеблевые вредители и головня, списывали на корм скоту.
Маркин регулярно выезжал в областной центр, в Иркутское областное зерновое управление для сдачи отчета. Там познакомился с Ермаковым Сергеем Алексеевичем, который работал агрономом по сортоиспытанию.
На вид Ермакову было лет сорок, но держал себя Сергей Алексеевич с Василием Маркиным как с ровней, стараясь по возможности полнее отвечать на его вопросы, подсоблял выбить новое оборудование для лаборатории, инвентарь. Говорили они и о выходящих в свет постановлениях партии и правительства, которые касались сельского хозяйства.
Вместе обсуждали статьи Лысенко, который в конце 1932 заявил в институте генетики и селекции в Одессе, что берется выводить сорта за вдвое меньший срок, то есть за два с половиной года. Это же обязательство он повторил в январе 1933 года на собрании в институте, пообещав «в кратчайший срок, в два с половиной года, создать путём гибридизации сорт яровой пшеницы для Одесского района, который превзошел бы по качеству и количеству урожая лучший стандартный сорт этого района – саратовский «Лютесценс 062».
Многие видные селекционеры выступали против такого сокращения сроков, говорили о «недопустимости игры в науку». Ермаков полностью поддерживал их точку зрения и просил Маркина очень серьезно подходить к селекции пшеницы.
Василий знакомился со всеми, кто мог быть полезным в его работе, но прежде всего с учеными Сибирского НИИ растениеводства и селекции, где однажды выступил с докладом на ученом совете.