Само собой разумеется, что царское правительство не только всеми силами окружало «Правду», имевшую до 60 тыс. тиража, шпионами, но и старалось провести в число ее служащих провокаторов. В числе провокаторов был и Черномазов, имевший в партийных кругах кличку «Мирон». Он втерся в доверие и стал в 1913 году секретарем «Правды».
Наблюдая вместе с группой депутатов деятельность Черномазова, мы, во-1-х, пришли к выводу, что он в своих статьях компрометирует наше направление, а во-2-х, является подозрительным в смысле политической честности.
Но найти заместителя было нелегко, тем более, что сношения группы депутатов с Краковом шли либо нелегально, либо через поездки депутатов, а эти поездки не могли делаться очень часто. Наконец, весной 1914 года нам удалось перевезти в Петербург Розенфельда (Каменев), который тоже был сослан царем в Сибирь в конце 1914 года вместе с нашими депутатами.
Розенфельд (Каменев) имел поручение отстранить Черномазова и отстранил его от дел совершенно. Черномазов был уволен. Наш ЦК назначил следствие по поводу подозрений против Черномазова, но собрать точных данных не удалось, так что объявить его провокатором петербургские товарищи не решились. Пришлось ограничиться отстранением Черномазова от «Правды».
Что Черномазов и, разумеется, другие провокаторы помогали царю сослать в Сибирь наших депутатов, это не подлежит сомнению.
От 13 ноября 1916 г. мы получили от петербургского «Бюро Центрального Комитета» нашей партии сообщение о том, что Черномазов снова делает попытки проникнуть в нелегальную организацию и что «Бюро» отстранило от организации «Мирона» и одно лицо, связанное с ним, и «поступит так со всяким, кто будет продолжать иметь с ним дело».
Мы ответили, разумеется, что участие Черномазова в партии недопустимо, ибо он отстранен решением Центрального Комитета при участии депутатов, названных выше.
Такова история старой «Правды», выходившей при старом, царском режиме и задушенной царем перед войной, в июле 1914 г.
Возникает вопрос, не был ли также Черномазов, прямо или косвенно, участником новой «Правды», начавшей выходить в Питере после революции? Об этом я ничего не знаю, ибо со времени революции правительство Гучкова-Милюкова не пропускает ни моих телеграмм в «Правду», ни, разумеется, телеграмм из «Правды» ко мне. Я не знаю даже, уцелело ли Бюро ЦК, приехали ли в Петербург Каменев и депутаты, которые знают Мирона и устранили бы его немедленно, если бы он