Когда мы на вёслах подошли к застрявшему на песчаной отмели судну Пахома, пираты не проявляли никакой активности. Слышались вопли раненых. Струг, с торчащими из бортов вёслами несло течением к новгородской ладье. Вскоре он замер, накреняясь на левый бок, зацепившись за выступающие из воды ветки давно сломанного дерева. Новгородцы даже не пытались сойти с мели, всё ещё не веря в чудесное спасение. Команда столпилась на корме, всматриваясь на скатившиеся в кучу тела преследователей.
Теперь можно было осмотреть приз. Метров пятнадцать длиной и два с половиной шириной, судно навскидку имело тонн шесть водоизмещения. Резное оголовье форштевня разбойничьего струга расщепилось, в бортах некоторые дырки насквозь, но серьёзных повреждений не было. Немного подлатать, и пяток годков ещё будет бороздить речные просторы. Подплыв к стругу, два бойца шустро перебрались на него.
– Живых больше нет! – крикнул кто-то из абордажной команды, закончив добивать раненых.
Рязанцы подобрали оружие: топоры и пару дубин, обитых железными кольцами. После этого скинули тела за борт, отчего судно качнулось, рассталось с удерживающей его корягой и избавилось от крена. При обыске струга нашли кучу коротких верёвок, мёртвую женщину, прикрытую мешками, и несколько колодок на шею – стандартный набор охотников за живым товаром, как пояснили мне чуть позже.
За это время новгородцы слезли с мели, обошли по воде корабль разбойников и пристроились рядышком. Я перелез на ладью через трофейное судно, попутно осматривая пиратскую посудину. Плоскодонка, с отвесными, источенными жуком, изрядно потрёпанными бортами и заострёнными оконечностями, не внушала доверия. Набойная ладья Пахома Ильича была куда надёжнее, массивнее, правда, уступала в скорости по сравнению со стругом, но это преимущество для меня значения не имело.
– Пахом Ильич, помнишь, я за камни тебе говорил, а ты сомневался, на чём перевозить? Вот баржа, владей.
Долго упрашивать новгородцев не пришлось. Привязав призовое судно к ладье, Ильич направил на него своего помощника, а я поздравил купца с удачным завершением боя, похвалил за сообразительность с рацией и пожелал счастливого пути. С тем мы и отплыли, но не одни. Пришлось брать с собой раненого родственника кормчего. Бедолаге угодил дротик в плечо, нанёсший серьёзную рану. Что удивительно, каменный наконечник располосовал плоть как великолепно заточенная бритва, и крови как бы не литр вытек, отчего бледный новгородец был в полуобморочном состоянии. До базы ехали, не проронив ни слова. Савелий с бойцами были под впечатлением. Украдкой поглядывали за спину, бросая взгляды то на лежащий в моих ногах карабин, то на меня. Уж больно понурым я выглядел. А в душе моей была