– Слушай внимательно, – зашептал учитель, когда они вышли из кухни, – основное ты уже знаешь. Мирон – Крылатый. Твоя задача – убедить его вступить в бой. Проси, умоляй, торгуйся. Делай что хочешь, но завтра он должен уехать с нами в столицу. Иначе – конец всему, и ему, кстати, тоже. Он это понимает, хоть и прикидывается, что война его не интересует.
– Торгуйся? Умоляй? – переспросил Айртон. – Он же подданный Его Величества. А вы – маг корпуса. Вы можете просто приказать.
– Мирон чихал на мои приказы и на приказы короля. Попытки ему угрожать тоже ничем хорошим не кончатся, гарантирую. Торгуйся. У тебя есть то, что ему нужно.
– Что именно?
– Мирон расскажет. Только последний совет: не обещай слишком многого. Торгуйся! Именно торгуйся, сбивай цену. Поверь, заплатить ее будет очень нелегко. Знаешь, когда у меня появились первые седые пряди? В 25, когда впервые держал Крылатого.
– Впервые?
– Да. Он расскажет. Иди. И будь что будет. Решать уже не мне, и не королю. Решать вам с Мироном. Тебе и Крылатому.
Учитель закрыл дверь перед носом Айртона, и тому пришлось ретироваться обратно на кухню, к Мирону. Происходящее он понимал все меньше и меньше.
Он вернулся. Сел за стол. Молча понаблюдал за тем, как Мирон моет посуду. Уже даже почти решился предложить свою помощь, хоть и не престало это, благородному, убираться в доме, тем более в доме простолюдина, но Мирон уже успел закончить дела сам, вытер со стола, и сел напротив Айртона. Изрезанное морщинами лицо старика было непроницаемо, а глаза смотрели будто бы даже не сквозь Айртона, а куда-то поверх него.
Молчание затянулось, и в голове Айртона уже начали даже копошиться мысли: а не проверка ли это все? Не розыгрыш ли? Не испытывает ли его учитель, нанявший для этой цели какого-то пожилого деревенского амбала? Но даже если так, если это урок или испытание, надо идти до конца. Учитель сказал, что его задача – уговорить Крылатого вступить в войну. Значит, он уговорит.
– Мирон… ты… – обращение на "вы" к простолюдину Айртону так и не далось. Стой перед ним сейчас Крылатый, в своей броне из перьев цвета воронова крыла, отливающих металлом, с его огромными крыльями и пронзающим взором, как его рисовали в книгах – он, не колеблясь, обратился бы к нему со всем почтением, да еще и пал на одно колено, как перед высшим из благородных, как перед самим королем. Но сейчас, за дубовым столом, в деревянной избе, где-то в глуши под столицей… Нет.
– Мирон… ты… Ты должен отразить нападение Рулании.
– Я? – с деланным удивлением спросил тот. – Скромный старик из деревни? Да я меча-то в руках не держал, только вилы да грабли. Хотя… Я и с вилами многим солдатам показал бы, чья рука крепче.
– Ты. Ты же Крылатый. Обернись им, снова, как тридцать лет назад. Руланцы и напали-то потому, что считают, что тебя больше нет. Знай они, что Крылатый все также на страже нашей страны…
– Крылатый