– Спасибо. Готовьтесь к генеральной репетиции демонстрации.
В это мгновение в нагрудном кармане ее комбинезона что-то прерывисто запищало.
– У них все готово. Нам пора подниматься за экспонатом.
В лифте Алла мысленно ругала себя за резкость. Кэт виновато молчала. Алле показалось, что ассистентка переживает, что навлекла на себя гнев новоиспеченной начальницы. А может, она боится, что это станет известно Серову или даже мистеру Коллинзу (наверное, они здесь в курсе всего), и у девушки могут быть неприятности? Уж очень суровые требования к дисциплине здесь предъявляют…
На шестом этаже их уже ждали выстроившиеся в линейку сотрудники. Увидев Аллу и Кэт, они торжественно расступились, с гордостью демонстрируя уже одетый и причесанный объект, который стоял неподвижно, как памятник самому себе. На его чуть припудренном лице по-прежнему отсутствовало какое-либо выражение. Древние греки, увидев подобную модель, наверняка слепили бы с него маску под названием «Бесстрастность». Или «Бесчувствие».
Его черные волосы в тщательно скопированном со старых фотографий беспорядке падали на воротник потертой кожаной куртки с заклепками, на шее с кажущейся небрежностью был повязан бело-синий платок. Руки бессильно свисали вниз под тяжестью замысловатых серебряных перстней, сковавших его пальцы. Шнурки на тяжеленных старомодных ботинках были тщательно завязаны на двойные узлы.
Голованов хотел что-то сказать, но Алла опередила его:
– Я вижу, у вас тут все готово. Полный порядок, не правда ли?
Не давая им опомниться, она вплотную приблизилась к Алексу, словно хотела, действительно, внимательно осмотреть его. Сотрудники за ее спиной замерли в подобострастном ожидании. Неожиданно ей вспомнилась развлекательная ретро-программа сорокалетней давности, где участники сначала одевали безобразный манекен, а ведущий потом осматривал его, чтобы выяснить, все ли принадлежности туалета они напялили на несчастных кукол. Наверное, она сейчас выглядит так же комично.
Скользнув взглядом по одежде Алекса, Алла посмотрела ему в лицо. Его глаза были от нее близко-близко, но он ее не видел. Он вообще ничего не видел, он смотрел сквозь нее. Алла уже чуть было не поверила в то, что перед ней манекен, когда вдруг в полной тишине комнаты она не услышала его дыхание. Редкое, протяжное и едва различимое, оно, как тонкая нить, связывало это застывшее тело с жизнью.
Мнимый задор Аллы мгновенно улетучился. Она почувствовала что-то похожее на благоговение, ей даже стало стыдно за свою наигранную бесцеремонность. Она повернулась и сказала напряженно ожидавшим людям:
– Можно идти.
Руководителя группы обслуживания Голованов подошел к своему пульту и торжественно нажал на какую-то кнопку. В боковой стене открылись двери еще одного лифта. По знаку Голованова ассистентки