«Врагу не сдается советский солдат!», – лежал я и прислушивался, игнорируя звуки пульсирующей крови и колотящегося сердца.
Как бы ни было печально признавать, но истошные крики убиваемых и пожираемых людей дали моей психике передышку. Ведь даже учитывая, что хтонь в деревне не одна, они все, скорее всего, сбежались на долгожданный пир. А крики людей и шум маскировали мою возню на чердаке.
Когда, достаточно быстро, люди затихли, страх вернулся по новой.
Лежа на спине и держа свою импровизированную рогатину трясущимися руками и затекшими от неудобной и напряжённой позы ногами, я наблюдал за молочным проемом окна и размышлял.
«Мог ли я помочь этим людям?».
Ведь среди голосов, как мне услужливо подсказала память, были и женские, и подростковые. Рациональная часть твердила, что, конечно, не мог. Отвлечь тварь и увести у меня бы не вышло – когда знаешь и видишь, куда бежать, возможно, еще есть шанс, но когда не знаешь и не видишь, его уже нет. Конечно, я бы бросился на убой, если бы там оказалась моя семья, но я этих людей или нелюдей знать не знаю.
«Отличные размышления. Рыцарь! А смогу ли я, как твари полезут за мной на чердак, отбиться сам?»
Под этот монолог со своей совестью и тишину за проемом я и вырубился. Усталость и острый стресс взяли свое, а может, сработали ароматы каких-то из сохнущих на чердаке трав.
Вход на чердак остался без надзора, но покинувшее тело сознание это уже не заботило.
Глава 3, в которой понятнее не становится
Мне ничего не снилось. Проснулся рывком, от звуков на улице. В проёме входа на чердак виднелись звёзды, что однозначно указывало на ясную летнюю ночь.
К моему счастью, никто меня не съел и даже не надкусил. Но вместо моей квартиры вокруг по-прежнему был тёмный чердак с висящими травами. А вместо утяжелённого одеяла на мне все также лежала деревянная лестница.
Немного порадовало отсутствие зловещего тумана, а также понимание, что нервная система «отдохнула» и в голове прояснилось.
После попытки с помощью ночного неба определить хоть приблизительно мое расположение ко мне окончательно пришло понимание, что мир и звезды чужие.
Газовые галактики, невероятно красивые, но от этого не менее чуждые, на моей Земле виднелись только в дорогие и навороченные телескопы. Здесь же они в количестве аж трех штук мерно плыли по небосводу и позволяли разглядывать свое великолепие невооруженным взглядом. Два местных спутника также на Луну ни количеством, ни видом не походили.
Последняя зацепка торгующегося мозга оборвалась. Гипотеза полностью подтвердилась. Гневаться и отрицать стало бесполезно, депрессия в местных местах, как я уже успел понять, чревата мучительной смертью. Осталось принять ситуацию. Тяжело защемило сердце, перед глазами возникли улыбающиеся лица детей и жены.
«Где вы теперь и как вы теперь без меня? И как я теперь где-то без вас?»
От приступа