Как немец всю семью погнал
В Германию. Не близкий
Им предстоял тяжёлый путь,
К врагам, да на чужбину.
Икону дед с собою взял,
Запеленав в холстину.
Семья в немецких лагерях
Намучилась изрядно,
И голод был, и боль, и страх,
И недоступна правда.
Погнали деда на завод —
Снаряды делать, пули,
А дед упёрся, не идёт,
Но дело тут не в дури.
«Воюет там моя страна,
Мои сыны там тоже!
Не стану делать, сатана!»
Конец пришел, похоже!
Приговорён к расстрелу дед
И брошен в карцер строгий,
Прощай и жизнь, и белый свет…
Спасенье было в Боге!
Молился пред иконой дед,
С родными он прощался,
А утром – объясненья нет —
Расстрел не состоялся.
Победа! Дедушка живой,
Икона сохранилась,
Она теперь всегда со мной,
А с ней и Божья милость.
Письмо на фронт
Ожиданье сердце измучило
И порою на «вы» с надеждой.
Весть приходит от случая к случаю,
Как проталинка в месяц снежный.
Ведь у войн, я же знаю, нет жалости,
Современная – беспредел,
Возвращайся живым, пожалуйста,
Столько планов у нас и дел…
Ой, прости, не о том я, кажется,
Песню грустную завела,
Вам разбить нужно силы вражие,
Ведь у вас за спиной страна.
По пятам ходит смерть проклятая,
А удача – не всякий раз,
Я икону в рюкзак запрятала,
Пусть Господь не оставит вас.
Будь отважным, не опрометчивым,
Ты не лезь на рожон, сынок,
Знай, живу в ожидании встречи я,
Истомился в печи пирог.
И Дружок наш виляет хвостиком,
Коль скажу, что тебе пишу,
Убежит, ждёт тебя под мостиком.
Вот на пару с ним и грущу.
А весна у нас нынче ранняя,
От черёмухи дух окрест,
У меня появилась мания:
Беспокойство за ваших невест.
Так что, милый, желаю доблести,
Возвращайся – медали в ряд,
Ох, письмо уж длиннее повести…
Но, надеюсь, ему ты рад.
«Пылали небо и земля…»
Пылали небо и земля,
Для жизни не было там места,
Сгорели свечкой тополя,
Я там остался, как груз двести.
Домой казённое письмо
Придёт свидетельством о смерти.
Синичка клювиком в окно
Примету простучит, поверьте!
И мать услышит у икон:
«Безвременно, я б не спешила…
Но вот в моих объятьях он», —
Смерть плакала и говорила.
А я её не осуждал,
Пришёл я с матерью проститься,
Я уезжал… иль улетал,
Мне надо было торопиться.
Запомнится конверт с письмом,
Слёз материнских безнадёга,
Наш дом с облупленным крыльцом.
И грусть: я не успел так много…
Но если