Голштинский герцог старался держаться с сестрами ровно, ухаживая, как подобало приличиям, за обеими, а заодно оказывая трогательные знаки внимания и их матушке, все еще прелестной Екатерине Алексеевне. Та же говорила, что полюбила его, словно родного сына.
Что думали царевны о Карле-Фридрихе, сказать сложно. Гостя в России щедро вознаграждали за томительное ожидание – всячески баловали и развлекали, приглашали на пиры, балы и маскарады. Нашлись «друзья», которые быстро пристрастили слабохарактерного герцога к бутылке. Доходили слухи, что голштинец «искал в низших классах наемной любви». Вряд ли это могло понравиться девушкам-подросткам, в особенности серьезной и застенчивой Анне, несмотря на уверения Берхгольца, что она-де испытывает к его господину искреннюю и нежную привязанность. К тому же герцог был неказист внешне. В общем, он мало годился в романтические герои.
30 августа 1721 года произошло важное для истории России событие – был подписан Ништадтский мир, положивший конец войне со Швецией. Она продолжалась двадцать один год. Петр I говорил: «Все ученики науки в семь лет оканчивают обыкновенно, но наша школа троекратное время была. Однако ж, слава Богу, так хорошо окончилась, как лучше быть невозможно».
Международное влияние Петра упрочилось, территория России обросла Лифляндией, Эстляндией, Ингерманландией и другими землями.
В честь долгожданной победы Сенат и Синод преподнесли царю титул Императора Всероссийского. Страна отныне стала именоваться Российской империей.
Обеим дочерям Петра были присвоены титулы цесаревен.
А вот у герцога Гольштейн-Готторпского не имелось причин для радости – он не получил ни звания престолонаследника, ни Шлезвига.
С неопределенностью его положения при русском дворе было покончено только 24 ноября 1724 года, когда все-таки состоялось его обручение с Анной Петровной. Брачный контракт предусматривал отказ герцога и его супруги от притязаний на российскую корону. Однако Петр оставлял за собой право призвать на российский трон кого-либо из сыновей четы по своему выбору.
«Сейчас видно было по всему, что Его Высочеству (как мы все пламенно того желали) достанется несравненно прекрасная принцесса Анна. Так разрешилась продолжавшаяся доселе неизвестность, на кого падет жребий, на старшую или на вторую принцессу. Против красоты и привлекательности принцессы Елизаветы хоть и ничего нельзя сказать, однако ж все мы, по многим причинам, склонялись на сторону принцессы Анны и сердечно желали, чтобы она была нашею герцогинею», – с облегчением и радостью писал в дневнике Берхгольц.
Видел ли когда-либо Петр в своей старшей дочери продолжательницу своего дела? Есть немало сторонников этой версии. По ней Петр, не желавший, чтобы на престол взошел его внук и тезка, сын мятежного царевича Алексея, едва ли не с детства Анны вынашивал мысль назначить ее наследницей, а подыскивая ей мужа – выбирал для нее соправителя, принца-консорта по британскому