Как только палец Анны коснулся её лба, сознание женщины рвануло назад, как кинолента, проигрывая сцены недавнего прошлого. Анна не просто видела – она ощущала, она слышала каждый звук, каждую эмоцию, каждый оттенок мерзости, таившейся в душе этой женщины.
Перед глазами вспыхнуло интервью.
Она стояла перед камерами – ухоженная, одетая в дорогую одежду, с идеально уложенными волосами. Лицо её не выражало ни тени печали, ни сочувствия – только усталость и раздражение.
«Эта… мать, – голос её звучал высокомерно, с ленивыми нотками презрения, – она просто драматизирует. Понимаете? Ей нужны деньги. Вот и всё. Она хочет компенсацию выбить повыше, разыгрывает из себя несчастную… Хотя, скажите честно, кого её сын вообще волновал? Она? Да ладно, перестаньте! Когда её ребёнок был жив, она даже не замечала его. А теперь, когда он ушёл…»
Она сделала паузу, наигранно закатила глаза и усмехнулась.
«Ну, если он решил, что так лучше – это был его выбор, верно? Почему теперь клевета в адрес моего сына? Почему эти грязные обвинения? Мой мальчик жив, и он будет жить. И никто не смеет на него наговаривать! Почему её не устраивает, что её сын сам выбрал уйти? Видимо, настолько была плохой матерью, что он не захотел оставаться…»
Вспышка гнева пронзила грудь Анны, словно чьё-то холодное лезвие. Как можно быть настолько жестокой? Насколько надо быть прогнившей изнутри, чтобы не просто вырастить чудовище, но ещё и защищать его, насмехаясь над чужой болью?
Сцена сменилась.
Вот она в кругу подруг, в каком-то закрытом дорогом заведении. Бокалы с шампанским, лёгкие смешки.
«Эта бедная овца до сих пор носится с этой историей. Представляете, ходит по инстанциям, требует, чтобы дело открыли заново! Какие у неё доказательства? Никаких. Все записи давно почищены. Свидетелей нет. А если и есть – скоро не будет».
Кто-то из женщин рассмеялся. Другая пожала плечами:
«А если она дойдёт до суда?»
Мать преступника отмахнулась:
«О, я найду способ это предотвратить. Пара звонков – и её дело исчезнет. А если понадобится – исчезнет и она».
Громкий, надменный смех. Звон бокалов. Праздник на костях.
Анна резко разжала пальцы. Женщина перед ней дёрнулась назад, глаза расширились в панике, дыхание сбилось.
В её сознании уже начинала формироваться иллюзия…
Анна видела, как её взгляд становится пустым, как дрожащие руки хватаются за воздух, пытаясь удержать хоть какую-то опору. Но её уже не спасти.
Она падала. Внутрь себя. В ту бездну, где на неё теперь смотрели те самые глаза – глаза мальчика, которого она обрекла на смерть. Но это как оказалось был не он, там был её сын…
А Анна лишь молча наблюдала.
Мир вокруг женщины рухнул.
Теперь она стояла на крыше высокого здания, ледяной ветер бил в лицо, резал кожу, но настоящая боль была не в этом. Перед ней, у самого края, стоял её сын. Его колени дрожали, лицо было искажено страхом, в глазах застыла