Бенгальские огни памяти. Алексей Игоревич Мельников

в том, что с того незабываемого дня их знакомства из номера Эльвиры исчезла в неизвестном направлении её соседка. Скорее всего, она была аннигилирована все той же старой грымзой-администраторшей (хотя некоторые злые обиженные (одним словом, женские) языки поговаривали, что девушку просто загрызли ликантроп и его ламия), и подполковник де-факто переселился к Эльвире, оставляя за собой место де-юре в нашем номере 72. И что интересно, Эльвира почти перестала появляться на территории лагеря днем (даже на пляже), весь день она обычно спала, изредка материализуясь на каких-нибудь вечерних мероприятиях, после чего они ужинали с Клубникой в зале столовой или в ресторанчике на берегу, а потом гуляли, как они сами это называли. Причем в самых неожиданных местах. И влюбленные пары частенько натыкались на них то в затемненных парковых беседках, то на пляжных лежаках, а то и на крыше высотного корпуса, прямо под большой Луной. Но когда на свою беду натыкались, вынуждены были в ужасе бежать оттуда, потому что в тот же момент раздавалось хриплое рычание и оперный баритон, как заезженная пластинка, ревел знакомую уже всему лагерю любовную декларацию.

      Когда неутомимый Валюня спал, было не известно никому. Но это было мне на руку, ведь благодаря этому я впервые ощутил, как это здорово проводить ночи с любимым человеком – жгучая шатенка к этому времени сама подошла ко мне, познакомилась, вечером обняла и не отрывалась от меня ни на сантиметр все оставшиеся четыре дня, пока я не посадил её в поезд до Краснодара. Мы были счастливы, влюблены, причем я понял это насчет себя только когда шатенка уехала. И не сразу, а когда уже вернулся в Ташкент. У меня всегда наблюдалось позднее зажигание. А пока я еще оставался в Спутнике, она доставала меня звонками из дома каждый день, то в столовой, то на вахте коридорных в корпусе, а то и в Наутилусе, потому что загодя успела подружиться с барменшей и узнала их телефонный номер. Если бы тогда, в 81-ом уже была мобильная связь, она бы не оставляла бы меня одного даже на пять минут.

      Забавно было наблюдать, как гримасничает и злится очередная моя застольная визави, когда простая как три копейки барменша Надя, заслуженная спортсменка в прошлом, вдруг кричала мне:

      – Лёха, к телефону! Твоя опять. И подбери свои Черные Глаза, я уже давно их залила.

      Дело в том, что после отъезда жгучей шатенки я провел в лагере еще пять энергичных дней, причем два из них – на нелегальном положении, потому что срок моей путевки закончился раньше, чем удалось достать билет на самолет. Из номера меня не выгнали – администраторша все еще доедала черную икру, а вот в столовке дали от ворот поворот. Что было не очень хорошо, так как деньги имеют неприятную особенность заканчиваться раньше запланированного. Пришлось питаться печеньками из Наутилуса и мидиями, которые мы с одним моим товарищем по несчастью из Питера выуживали из прибрежного подводного мира.

      Нашли старый ржавый лист железа от какой-то строительной бочки, развели костер и положили эту импровизированную сковородку на огонь. Затем разложили