И мысли будоражат существо,
И смыслы искажаются жестоко,
Он путает любовь и естество,
Внезапно захотевшее кого-то.
А утром с рюкзаком наперевес,
Уткнувшись носом в лестничную клетку,
Всё ждёт, чтобы признаться, наконец,
Как любит он бесстыжую соседку.
Безобразие
До безобразия ты хороша!
А мне хорошо с тобой очень,
Звонко смеется шальная душа,
Ярко горят твои очи!
Рюмка, вторая и радость полней
льется в моих капиллярах,
Мне без тебя было грустней,
Словно на лагерных нарах.
Ты все хохочешь, колышется грудь,
И я впиваюсь губами
в губы твои, не успели моргнуть,
И вот мы уже на диване.
Время спустя шальная душа,
Не так уж шальна и, впрочем,
До безобразия ты хороша,
А после него – не очень…
Женский интерес
Пожалуй, всё!
На этом кончим,
Я стал заглядывать в стакан,
Давно не светит в доме солнце,
Давно живёшь ты в инстаграм[1]!
Когда же это всё случилось?
Ты грузишь губы, ноготки,
Уже и жопа засветилась,
И лайки ставят мужики!
Какого хрена происходит?
Ты замуж вышла за меня!
Но вот к тебе уже подходят,
И предлагают взять вина!
Ей-Богу, это не нормально,
Ты пишешь в сторис по утру,
что отношения формальны,
(Имея нас с тобой в виду!)
Что ты давно освободилась,
И держишь планку пять минут,
С токсичным прошлым ты простилась,
Готова жить сейчас и тут!
Не шли мне этот чертов смайлик!
Ты им целуешь всех подряд!
И ты давно уже не зайчик,
Как было много лет назад.
Короче, мне всё надоело!
Я срочно накачаю пресс,
И буду постить своё тело,
В обмен на женский интерес!
Икона
На столе салат, за столом тревога,
Мы сидим вдвоём после диалога,
В комнатном углу прячется икона,
Олицетворение Божьего закона.
От вина звенит в голове немного,
Пью второй бокал, чувствую дорога
разошлась у нас, как в известной песне,
Мы еще вдвоём, но уже не вместе.
Опустилась ночь, за окном дождливо,
Мне пора бы прочь от тебя, тоскливо
трогаю кровать, мне на ней нет места,
А еще весной мне была невестой.
Кажется, слеза по щеке бежала,
Ты не говорила, но она сказала,
Что давно живёшь по своим канонам,
Были мы страной, стали ветхим домом.
Опустилась ночь, не случилось диво,
На столе салат морщится брезгливо,
Трепетно в углу светится икона,
Рукотворный символ Божьего закона.
Питер
Всё-таки