На фоне столь глубокомысленных суждений разглагольствования нового врача казались поверхностными и прозвучали особенно легковесно, будучи пересказаны супруге мистера Момси в расположенной над лавкой гостиной; как многодетная мать, она всегда была окружена вниманием, обычно пользуясь услугами доктора Гэмбита, а порой подвержена приступам, требовавшим вмешательства доктора Минчина.
– Что же он считает, этот мистер Лидгейт, от лекарств нет толку? – спросила миссис Момси, имевшая обыкновение слегка растягивать слова. – Пусть-ка тогда растолкует мне, как бы я продержалась во время ярмарки, если бы еще за месяц не начинала принимать укрепляющее средство. Вы не представляете, сколько мне надо всего наготовить для приезжающих, моя милая. – Тут миссис Момси повернулась к сидящей рядом с ней приятельнице. – Большой пирог с телятиной, шпигованное филе, говяжья вырезка, ветчина, язык и так далее, и так далее! Больше всего мне помогает не коричневая, а розовая микстура. Удивляюсь, мистер Момси, как у вас-то, при ваших знаниях, достало терпения все это выслушать. Я-то уж сразу бы ему выложила, что учить меня не стоит.
– Нет, нет, нет, – ответил мистер Момси. – Свое мнение я держу при себе. Выслушай все и поступай по-своему – вот мой девиз. Он ведь не догадывается, что я за человек. Уж меня-то ему не обвести вокруг пальца. Я привык, что многие вроде бы растолковывают мне что-то, а сами думают: «Дурень ты, Момси». А я только улыбаюсь: знаю насквозь, где у кого слабое местечко. Ежели бы лекарства причинили какой-то вред мне лично или моему семейству, я бы давно это выяснил.
На следующий день мистеру Гэмбиту сообщили, что Лидгейт отрицает полезность лекарств.
– Вот как! – сказал он, с легким удивлением приподняв брови. Это был тучный, коренастый человек с массивным перстнем на безымянном пальце. – Каким же образом он собирается лечить больных?
– Вот и я сказала то же, слово в слово, – отозвалась миссис Момси, склонная для вящей выразительности своих речей ставить особое ударение на личные местоимения. – Может быть, он думает, ему станут платить только за то, что он придет, посидит и отправится восвояси?
Мистер Гэмбит во время своих визитов засиживался у миссис Момси подолгу, весьма подробно сообщая ей о состоянии собственного здоровья и прочих делах; но он отлично знал, что в реплике его пациентки не содержится инсинуаций, ибо не взимал платы за досужие рассказы о своей особе. Поэтому он шутливо сказал:
– Что ж, Лидгейт, знаете ли, недурной собою малый.
– Не из тех, к кому бы обратилась я, – сказала миссис Момси. – Другие могут поступать как им угодно.
Так мистер Гэмбит удалился, уже не опасаясь конкурента, но заподозрив в нем одного из тех лицемеров, которые афишируют свою честность за счет других, в связи с чем их следовало бы вывести на чистую воду. Однако у мистера Гэмбита был немалый круг пациентов,