Ах, Брестский мир… Этот «похабный», как его называл сам Ленин, но спасительный для большевистской власти договор, стал не финальным аккордом трагедии, а лишь увертюрой к еще более страшному действу. Едва успели высохнуть чернила на унизительных страницах этого соглашения, как Россия, словно разорванная на части хищниками, погрузилась в пучину братоубийственной Гражданской войны. Представьте себе этот кошмар: страна, только что пережившая три года мировой бойни, истощенная, обескровленная, теперь обратила оружие сама против себя. Брат пошел на брата, сын на отца. Земля русская застонала под копытами конниц и гусеницами бронепоездов, окрасилась кровью не чужеземных солдат, а своей собственной.
На одной стороне этого апокалиптического ринга были большевики – «красные», та самая власть, что захватила Зимний дворец, возглавляемая Лениным и Троцким. Они несли на своих знаменах идеи коммунизма, мира без богатых и бедных, диктатуру пролетариата, обещание равенства, которое, как они утверждали, освободит народные массы от векового гнета. Их целью было не просто удержать власть, но и перекроить саму ткань общества, уничтожить старый мир до основания. Им противостояла пестрая, разрозненная коалиция сил, которую принято называть «белым движением». Это были не только меньшевики, как вы упомянули (хотя и они, как умеренные социалисты, отвергали большевистский радикализм). «Белые» включали в себя и бывших царских офицеров, мечтавших о реставрации монархии или военной диктатуре, и либералов-республиканцев, сторонников Февральской революции, желавших установить в России буржуазную демократию западного образца, и эсеров, и казаков, отстаивавших свою вольницу. Их объединяла общая ненависть к большевикам, но разъединяли глубокие идеологические противоречия и отсутствие единого лидера, что и стало одной из причин их итогового поражения. Они сражались за «Единую и Неделимую» Россию, против коммунистического эксперимента, против того самого «равенства», которое, по их мнению, уничтожало инициативу, собственность и саму основу цивилизованного общества. Они не хотели, чтобы весь народ был низведен до единого, серого уровня. Это была битва не просто за власть, это была битва цивилизационных проектов, битва за душу России.
Пять долгих, мучительных лет, с 1917 по 1922 (а в некоторых регионах и до 1923) года, эта кровавая вакханалия терзала страну. Города переходили из рук в руки, деревни сжигались дотла, террор – красный и белый – стал