– А есть и неспециальные? – пошутила Антонина.
– У меня редкая работа.
Леонид Саввич налил ей чистой водочки, а себе виски. Он уже почти пришел в себя, и его все более тянуло открыть снова альбом и убедиться, что блок ему не причудился.
– Признайся, птенчик, – умоляла Антонина. – Меня прямо щекочет узнать, что ты делаешь в своей академии.
Нет, ноги слабые. Леонид Саввич сел на край дивана, и его рука непроизвольно потянулась к альбому.
– Это не совсем академия, – сказал он. – Мы занимаемся некоторыми биологическими проблемами.
– Ясно. Темнишь, значит, работаешь в ящике и думаешь, что я агент ЦРУ. Застегни мне платье сзади. Накинулся как волк, теперь буду мучиться.
– Почему?
– Ты мне все там разбередил. Как будто дубиной отдубасил, урод какой-то.
Леонид Саввич знал, конечно, что слова ее не имеют отношения к действительности, но было лестно, что он чуть не искалечил такую опытную женщину.
– Прости, – повторил он уже с долей кокетства. – Я не хотел.
– И как тебя жена выдерживает? Наверное, рыдает по ночам?
Леонид Саввич испугался услышать насмешку в голосе, но насмешки не услышал.
– Мы с ней… мы фактически не спим вместе.
– А дети-то есть?
– Есть, сын. В школу пошел, – признался Леонид Саввич. – Одни пятерки, кроме арифметики.
– Так ты мне не сказал, что изобретаешь в своем почтовом ящике.
– Это не почтовый ящик. Это гражданский институт, но очень старый и закрытый.
– Закрытый, но не секретный?
– У нас деликатная тема исследований. Тебе неинтересно. Особенно теперь.
– Ну ты меня заинтриговал, птенчик!
– Мы занимаемся сохранением тел выдающихся людей.
– Сохранением тел… – повторила Антонина. – Как так? Морозилка, что ли?
– Я не шучу. – Леонид Саввич вдруг понял, что у него есть свои козыри: он трудился в учреждении, само существование которого – тайна.
– Тогда объясни. – Антонина поднялась наконец с кровати, подошла к зеркалу и стала приводить в порядок прическу.
– Другими словами, это – институт Ленина, – сказал Леонид Саввич. – Именно мы уже много десятилетий поддерживаем его внешний вид в кондициях почти живого человека.
– Мавзолей, да?
– Мавзолей в Москве, мавзолеи в других странах, где берегут тела своих вождей. Например, в Ханое, где лежит тело Хо Ши Мина, и в Мозамбике.
– А разве его еще не вывезли на кладбище?
– Надеюсь, этого не будет никогда, – сказал Леонид Саввич. – Никогда. Величайший эксперимент в истории человечества должен быть завершен.
– И когда же?
– Когда подойдет время. – Леонид Саввич был тверд.
– Интересно, так же бальзамировщики в Древнем Египте говорили? – произнесла Антонина, обнаружив определенную эрудицию. – Там тоже думали, что эксперимент должен завершиться