***
Опасения разминуться с ангелом оказались напрасными – косвенно он в здешних местах присутствовал. Самого не видно, но котомка стояла. Уронив себя и этюдник на поваленный ствол, она не имела ни сил, ни желания двигаться, так и сидела, понурив голову. На смену нелепым порывам пришла желчь.
Разглядывая, даже не винтажного, а какого-то археологического вида, ангелову поклажу, она не могла представить, о чем можно говорить с ее владельцем. Это какой-то восставший из кургана печенег, кто его знает.
– Ну и? – нежданно прозвенело над ухом.
Ее передернуло. С трудом заставила себя поднять глаза и опять непроизвольно мотнула головой. Невыносимо…
– Пойдем!
И опять началось это пугающее вторжение. Когда человек делает с тобой нечто, а ты просто не успеваешь уследить. Непонятно, пугает больше или бесит. И отбиться нельзя. Не успеваешь…
Сперва рука заболела. Потом тело испугалось ощущения полета. Это она уже бежит, отчаянно перебирая ногами. Ринули вверх, потащили, сцапав руку как клещами. И понималось все задним числом… Как в дурном сне!
Ангел стремительно несся сквозь кусты. Ветки, высокая трава, соломенные косы… Все мелькало в бешенном ритме. Успевай только уворачиваться. Желчь как рукой сняло. Тут бы выжить.
Но когда с вершины холма открылись окрестности – забылось все. Озеро лежало в чаше пологих холмов, в самой низине. При виде этой величественной панорамы, не то что про досаду и усталость – как тебя зовут забудешь. Восторг! Бархатная, многоцветная зелень холмов, внизу, как драгоценная брошь, вода. И если, вот, так вертеться по кругу – сплошной зеленый горизонт. Непроходимая тайга, как ковер на весь зримый мир. Даже не понятно – сон это или явь.
– И где здесь дома? – Сар величественно покосился.
– В лесу есть. Наверное…
Пейзаж ничем не напоминал все виденное с холмов за деревней. Там были просеки, залысины полей, поселковые крыши.
– Жило – это очаг, а очаг – это дым.
Назидательный тон в ангельский образ попадал. Этакая коломенская верста из золота и слоновой кости, обернутая мешковиной. Архаически одет, архаически причесан. Должен, по законам жанра, сыпать ветхозаветными фразами…
Но лес, даже без этих самых «жил», он сводил с ума. Полное отсутствие логики и красота! Расслабляющая сердце, веселящая ум. Которой прощаешь все! Свежий ветер, проносящийся свозь тело. Шум волнующихся исполинских дерев…
– В святом месте стоишь. Это – Арьяна Ваэджо.
Что бы там ни было сказано, с величием тайги сравниться не могло. Не проникало в ум. Там безраздельно царил зеленый горизонт. Сар, меж тем, продолжал:
– Кунда – ее пуп, исполняет желания.
Кунда… И тут уже захотелось прислушаться. Вот, как он это произнес… С ударением на «у», немного