– Значит, тема такая, – начал Еременко, деловито прикурив сигарету. – Только давай, Володь, прямо без всяких выворотов и уверток, не люблю я, когда начинают из себя целочек строить. Если я не ошибаюсь ты, Володь, у нас уже полгода отработал. Так?
– Так, – подтвердил Пирогов.
– Небольшой срок, хотя с какой стороны поглядеть. Вот ты мне скажи на чистоту: доволен ты работой или как?
– Доволен.
– Правильно: свою работу надо любить, а то по-другому и работать, то совсем не интересно получается. А помимо оклада много хоть поднять успел?
– Не понял?
– Да все ты понял, Володь, ну только мне сказки не рассказывай, про всякие там служения идее, про мечты очистить этот мир от уголовной мрази, про прочий бред. Не верю я в это. Не верю я, что ты, Володя, такой дурачок. Я же сразу понял, что ты парнишка смышленый.
– Ты пьян, Степаныч, – сказал Пирогов, и хотел было развернуться и уйти, но Еременко поймал его за руку и развернул лицом к себе.
– Не торопись, Володь, я еще не все сказал. Ты что не можешь сказать просто: было чего или не было.
– Ну, не было.
– Точно? Не врешь? Да ты не таись, я тебя не сдам, поверь: ты мне нужен при деле, при работе.
– Да что ты пристал, Степаныч, что значит «тебе нужен»? Ты чего себе позволяешь? Отстань ты от меня.
– Не обижайся, Володь, успокойся. Прости, если что-то не так сказал.
– Ладно, все, закончили, пошли отсюда. Не нравится мне твоя тема, – начал выходить из себя Пирогов.
– Подожди, Володь, дослушай меня, я же тему то так и не рассказал.
Но Пирогов уже развернулся и собрался уходить.
– Ах, ты так. Тогда я могу дело совсем по-другому повернуть, – странно пригрозил ему Еременко.
Пирогов остановился. Он не мог понять, что означала эта угроза Еременко: нечто реальное или блеф. Еременко непрозрачно все твердил и намекал на темные дела. С чего бы это? Пирогов вспомнил, что был несколько раз замешан в незначительной мелочевке, но по этим делам он ни разу не пересекался с Еременко. Мог ли как-то Еременко узнать об этих делах? В принципе, конечно, мог: кто-то знающий запросто мог рассказать об этом Еременко по пьяни или по старой дружбе. А Еременко пил и дружил со всеми, кто работал в отделении. То, что Еременко мог что-либо узнать о пакете с баксами, Пирогов отмел сразу, полагая, что в таком случае Еременко давно бы «взял его за горло».
– Как? – Пирогов решил продолжить этот странный разговор, поставив прямой вопрос, тем самым пытаясь добиться того, чтобы Еременко, раз уж он решил его пугать чем-то, выложил, что он имеет конкретно без всяких намеков.
– Ну что ты так сразу резко повернул? Обиделся, что ли? Ты прости меня, если я что-то