Глава вторая
Мёрси запустила пятую койку и проследила за тем, как тело вчерашнего бедолаги, которого привез Харт Ральстон, поднимается из колодца, где всю ночь пролежало при стабильных тринадцати градусах. Мужчина был не слишком крупный, но и не чахлый, так что переваливать его на тележку проще вдвоем.
– Зедди? Ты там? – с надеждой окликнула Мёрси, но сверху ответил лишь папа, и энтузиазм в его голосе ей не понравился:
– Он еще не пришел. Помочь с чем-нибудь, кексик?
– Нет. Не-а. Все нормально. Я хотела показать Зедди эту хитрую штуку с веревкой у пятой койки.
Строго говоря, это была не ложь, просто она не хотела, чтобы папа занимался физическим трудом любого рода – например, помогал ей перетаскивать тело. Да и от лестниц ему бы лучше теперь держаться подальше. Колени у него страшно хрустели при каждом шаге. После сердечного приступа полгода назад врачи сказали, что пора на пенсию, ну или хотя бы бросить тяжелый физический труд, и поэтому он теперь наверху занимался бумажной волокитой вместо Мёрси, а она работала внизу в качестве временного заместителя и дожидалась, пока Зедди заменит ее, что теоретически было запланировано на это утро. Только он пока не явился.
Злясь на брата, который опоздал в первый же рабочий день в качестве полноправного хозяина «Бердсолл и сын», Мёрси самостоятельно перевалила останки бездомного, самостоятельно подкатила тележку к подъемнику, самостоятельно добавила несколько кило веса для баланса и самостоятельно вытянула веревку – правая, левая, правая, левая, – пока не почувствовала, как подъемник ударился в стопор наверху. Ей нравилось ощущать работу мышц – поднимать и нести, тянуть и толкать, будто именно ради этой работы Три Матери сделали ее крупнее любой женщины на острове Бушонг, а еще выше большей части мужчин.
Конечно, имелся тут один, который возвышался и над ней – полубог. Жаль, что божественное происхождение Харта Ральстона шло в комплекте с полной ложкой спеси, которая чувствовалась в том, как он склонял голову и упирал руки в бедра, привлекая внимание к тому, какие они стройные, и в том, как оружейный ремень с рапирой спускался с них – так горячо, что зубы ломило. Мёрси выводило из себя, что она столько лет терпела этого невыносимого маршала, и все равно некий базовый инстинкт в ней признавал: он выглядит весьма аппетитно.
Она привязала веревку и, насвистывая, отправилась наверх, а резиновые подошвы красных кед приятно стучали по ступеням. Она решила, что раз уж Зедди еще не явился, пришло самое время поднять вопрос тающего списка обязанностей отца. Она заглянула в кабинет,