И поначалу все шло хорошо, разве что Силадан все чаще стал спотыкаться на заросшей травой и кустарником, в сплошных рытвинах и ухабах дороге. До ближайших полуразрушенных строений фабрики было уже рукой подать, саженей[17] сто, когда обзор перед сталкерами стало затягивать нежным розовым туманом. Он на глазах становился все гуще и гуще, и вскоре над густыми, плавно перекатывающимися клубами были видны только обломки пары фабричных труб и одна почти целая, служившая совсем недавно причальной мачтой трубников для швартовки канталахтинского дирижабля[18].
– Как красиво!.. – мечтательно произнесла Олюшка.
– Очень, – таким же восторженно-завороженным тоном поддакнул Васюта. – Как хорошо, что мы идем прямо туда – я напишу об этом тумане стихи… Уже лезут в головы строки… – И он громко, с душевным надрывом, продекламировал:
Мы с любимой как в тумане Кувыркались на диване…
Чуть отставший Силадан, на которого не успело еще подействовать «туманное очарование», услышав такой «шедевр» из уст сочинителя, заподозрил неладное. Ошарашенный внезапной догадкой, он замер на месте и крикнул друзьям:
– Стойте! А это не та самая аномалия, из которой вылупляются пузыри-«мозгоеды»?
Стоило ему это сказать, как из розового киселя, в который, уплотняясь, быстро превращался «туман», потянулись навстречу путникам похожие на щупальца отростки – одно, второе, третье… А из этих щупалец стали отделяться большие круглые капли, которые полетели прямо на сталкеров.
Теперь уже старого полковника окончательно оставили сомнения.
– Это, мать их, «мозгоеды»! Что вы пнями застыли?! Васюта, поливай их из водомета! Ольга, доставай канистры и бутылки!.. Хотя нет, погодите, они же такие славные, зачем их поливать?.. Ох, простите, простите, пузырики!..
Да, воздействие розовой аномалии добралось наконец и до него, и все бы совсем скоро закончилось для сталкеров очень плачевно, если бы не случайная оговорка – ведь Силадан в запале назвал Олюшку Ольгой, что всегда действовало на осицу, как на быка красная тряпка.
Она встрепенулась, рыкнула: «Я же просила не называть…», но тотчас оценила ситуацию и, выхватив из рук блаженно улыбающегося Васюты водомет, стала поливать ближайшие «пузыри» разрушительными для них струями. Те аномальные розовые «капли», на которые попадала вода, быстро раздувались и лопались, словно большущие мыльные пузыри, оставляя после себя лишь таявшую в воздухе розовую дымку.
Но вода в баллоне водомета быстро кончалась, и осица заорала на Васюту:
– Очнись! Достань из моего рюкзака воду!
– Зачем?.. – пробормотал все еще одурманенный сочинитель, хотя благодаря действиям Олюшки влияние на его мозг губительной «туманной» ауры несколько ослабло. – Ты хочешь пить?..
– Они хотят, вот эти милые пузырики!
– Они и правда милые, но…
– Говно! – выругалась потерявшая терпение