Сон не шел. Слишком много мыслей томилось в беспокойной голове. Нервы натянулись струной… Точно! Гитара! Он накинул пуховик на плечи – кот недовольно мяукнул и ушел к своей лежанке; нашарил в темноте инструмент (глаза никак не хотели привыкать к вечному мраку) и наощупь перебрал струны – живой звон гитары резанул по ушам. Не оглох и уже хорошо. Устроился поудобней, вспомнил старые аккорды, примерился, промахнулся, но все же ударил по струнам:
Наши чувства сгубили крики,
А может вовсе мы и не любили
В руке сжимаю сиги и крикет
Сердце бьется в бешеном ритме…1
Собственный голос казался чуждым, словно принадлежал кому-то другому. Даже кот, испуганный этим звуком, рванул галопом от стены к стене, врезался во что-то невидимое и затих где-то под лестницей, где в массивных деревянных ящиках хранилась та самая картошка. Дима все же решил отложить гитару на потом, посчитав эту затею дурацкой. В мутантов и чудовищ или призраков он, конечно, не верил – не такой дурак, а вот в мародеров и других маргиналов вполне, хотя, если учесть, что деревня в такой близости от эпицентра взрыва, то радиация на поверхности должна быть такая сильная, что можно яйца варить, и погреб точно не спасет.
Спустя какое-то время он лег спать, укутавшись в пуховик на кровати, сделанной из ящиков, чтобы просто не лежать на холодном и мокром полу, но беспокойство никак не отпускало. Где-то в стенах шуршали мыши или кроты – тут черт ногу сломит разобраться в шорохах. Шум держал разум в толстых ежовых рукавицах сильного напряжения, но усталость все-таки взяла вверх, и Дима провалился в глубокий морок сна.
«Почему тебе так нравится это место?» – тихо спросила Ксюша, любуясь безмятежной лесной поляной, утопающей в зелени пышных елей. Дима лишь пожал плечами и удобно устроился в самом центре этого таинственного уголка. Ксюша неразборчиво пробормотала что-то о клещах, разостлала бархатистый синий плед и, как легкая пушинка, опустилась рядом. Поляну наполняли шелковые лучи золотого солнца, озаряющего лес в зените. Она пересела ближе, обняла его за плечи и наблюдала за грациозным полетом красной бабочки. Каждое нежное прикосновение девушки вызывало у Димы трепет, а его кожу окутывали мурашки. Казалось, Ксюша понимала, почему он так любит это место: дивное спокойствие окутывало пространство и сердце, а тишина очищала душу, уставшую от повседневной суеты. Она осторожно гладила его спутанные каштановые волосы, чувствуя легкое дыхание, и боялась пошевелиться, чтобы не потревожить внутреннюю гармонию любимого.
День второй…
[Запись 1. 8:45]
За ночь я до костей околел, похоже, что началась предполагаемая всеми ядерная зима. Апрель в этом году выдался