– Что вообще такое «отвод»?
За окном суетится Владивосток, разворачиваясь разноцветным полотном, смешивающим яркими красками жизни тысяч горожан. Мелькают вывески и рекламные щиты. Серой лентой нагретого солнцем асфальта вьётся путепровод. Вдалеке за железной дорогой, голубой полосой расстелилось море. Эта привычная картинка немного придаёт сил, напоминая о том, что в отличие от моей собственной жизни, которая с сегодняшнего утра трещит по швам, в глобальном смысле всё вокруг стабильно и гармонично.
– Отстранение кого-то из участников, – объясняет Алекс. – Прокопьев исключит меня потому, что посчитает, будто я прямо или косвенно заинтересован в исходе дела.
– Но ты же и так заинтересован, разве нет?
Нет необходимости составлять список того, сколько раз за сегодня Алекс помог мне. Я и без того помню. Тем не менее до сих пор не могу понять его мотивов.
– Заинтересован, конечно, – улыбается он. – Но Прокопьев-то об этом не знает. А нужно, чтобы узнал, причём обязательно не от меня. Иначе он не только не отведёт, но и назло заставит проводить все следственные действия с твоим участием.
– И что для этого нужно делать?
Алекс отмахивается:
– Ничего существенного. Сегодня вечером один из следователей нашего отдела будет отмечать день рождения, и ты просто будешь присутствовать на празднике. В идеале это может стать основанием для того, чтобы отвести всех следователей нашего отдела, но на такое счастье я даже надеяться не смею.
Фантазия уже мысленно записывает его слова в мой ежедневник как «свидание», и я вынуждена одёрнуть саму себя. Нет, это не свидание. Это для дела, Алекс же сказал. И всё равно я почему-то краснею и отворачиваюсь к окну, чтобы он не заметил.
После этого всю дорогу до моего дома мы почти не разговариваем. Когда Краун останавливается у обочины, мы коротко прощаемся и, пообещав заехать за мной в полвосьмого, Алекс уезжает, а я остаюсь у забора. Замираю, не спеша открывать калитку, потому что из припаркованного неподалёку Мерседеса ко мне уже спешит мама.
Она недовольна. Для того чтобы это понять, не нужно ходить к экстрасенсу или раскладывать карты Таро. Она шагает так, как шагают солдаты на плацу, а выражение лица у неё, как у палача, провожающего жертву на эшафот. Как будто мне общения с Ангелиной Волковой сегодня мало было.
– Кто это был, Вали? – строго спрашивает мама.
Коротко отвечаю, доставая ключи:
– Следователь.
И по её лицу понимаю, что в подробности лучше не вдаваться. Познакомь я маму с Алексом, непременно выслушала бы целую лекцию о том, как сильно Волков мне не подходит. Может и к лучшему, что у нас с ним не сложилось.
Мама недовольно кривит губы и раздражённо бросает:
– Ты знаешь, что в офисе Альянса был обыск?
– У меня он сегодня тоже был, мам.
Открыв калитку, скрипнувшую начинающей ржаветь верхней петлей, я шагаю к дому по вымощенной брусчаткой тропинке.
– Не