У меня была очень добрая учительница, звали её – Ирина Николаевна. Когда она выводила меня из кабинета директора, обнимая за плечи, я чувствовала, как тепло её поддержки окутывает меня. Она молча вела меня в класс, а в её прикосновениях чувствовалась настоящая забота.
Ирина Николаевна всегда хорошо ко мне относилась. Когда я болела, она приносила мне лекарства из дома, чтобы я скорее выздоровела, а иногда забирала меня к себе домой на ночевку. Как же я любила оставаться у нее в гостях! Там пахло семьей, заботой и добротой.
С Ириной Николаевной я особо не разговаривала, только отвечала на вопросы. Она всегда говорила, что и без слов понимает, что я чувствую. Ирина Николаевна просила меня, чтобы перед тем, как убежать, я пришла поговорить с ней. Обещала, что возьмёт меня к себе домой, и если желание бежать останется, то сделает вид, что ничего не знала и не будет мне препятствовать.
Знала бы Ирина Николаевна, что каждую секунду у меня была мысль вернуться домой к маме. Именно к ней мне хотелось – к той, которая была холодной, не проявляла эмоций и не защищала меня. Но, несмотря на это, я всё равно тосковала. Сердце сжималось от желания прибежать домой, прижаться к маме и сказать, что я скучала.
Умом я понимала, что никогда не смогу произнести ни единого слова о своих чувствах к ней.
Запомнилось мне ещё несколько побегов. В один из них мы до поздней ночи бродили по городу, прячась от полицейских патрулей, адреналин смешивался с ужасом.
Устав, решили переночевать под деревом. Ночь была холодной и темной.
Каждый шорох заставлял сердце колотиться быстрее. Нас разбудил пожилой мужчина, который спросил, что мы здесь делаем. Я быстро придумала какую-то выдуманную историю, пытаясь скрыть страх, и он, пригласил нас переночевать к себе домой.
Мы встали и пошли к нему. Он накормил нас, брата с сестрой уложил спать в одной комнате, а меня в соседней. Сам ушёл. Я не сразу смогла уснуть – волнение и тревога не давали покоя. Прислушиваясь к каждому шороху, я чувствовала, как моя интуиция говорит мне: «Не спать! Нельзя спать, что-то ужасное обязательно произойдет». В тот момент я думала, что ночевать в холоде под деревом было бы гораздо безопаснее, чем оставаться в этом незнакомом месте.
Уже под утро я крепко уснула, но проснулась от того, что на мне лежал этот мужчина, его рука оказалась у меня между ног. Всё внутри оборвалось – не страх, не отвращение, а пустота, будто кто-то выключил все чувства разом.
"Сейчас произойдёт непоправимое"
Мысль пронеслась холодной искрой. Нельзя кричать – разбудишь брата с сестрой. Нельзя паниковать – не справишься.
Я скинула его одним движением – тело сработало само, будто кто-то свыше влил в меня сталь.
– Вставайте, – шепотом разбудила брата с сестрой, – мы уходим.
Голос дрожал, но руки были