Тонкой душевной организацией я не страдал, просто не мое это, играть на людских пороках. Толкать утопающего, как объяснил мне сосед, алкаш дядя Коля, нужно с умом, иначе скотобойня получается, а это грех. А он знал, о чем говорил, не зря при Союзе коммунистам в институте философию преподавал. И еще, что-то мне потом из Ницше цитировал. Канты там, Шопенгауэры всякие. Хитро так заворачивал всегда, так основу подводил, что все получались ему должны на бутылку дать.
Были же где-то настоящие преступные гении, с шиком проворачивающие миллионные аферы. Такие как в фильмах показывают. Как мне на них выйти? В тюрьме точно про таких должны знать. А чтобы за своего приняли, придумал я как попасть туда по серьезной статье.
В тюрьме
Попав в камеру, я начал внимательно изучать находящихся рядом заключенных.
Сначала соседи менялись так быстро, что я не успевал с кем-то подружиться. Затем меня переселили в другую камеру, где люди сидели дольше.
Время шло, нас вызывали на допросы, мать передавала передачи, сокамерники сорились и мирились. Я потихоньку узнавал правила поведения в тюрьме, но ни на шаг не приблизился к своей цели.
Среди моих коллег по несчастью встречались люди умные и не очень, хорошие или подлые, совершавшие преступления и не совершавшие, но никто из них и близко не подходил под нарисованное мною описание наставника в криминальном мире. Попытки расспросов у, как мне казалось, настоящих преступников об их криминальном опыте заканчивались по разному. Обычно они отвечали стандартно: «С какой целью пацан интересуешься?». И затем обрывали разговор.
Появление нового пожилого заключенного по прозвищу Алебастр, я встретил с надеждой. Он привлек мое внимание магической способностью подчинять себе окружающих людей. Был немногословен, но брошенные им десяток фраз в день установили в нашей камере строгий порядок. Людей он поделил по своей блатной иерархии и спрашивал с каждого соответственно присвоенному статусу. Если Алебастр давал кому-то поручение, то перечить было себе дороже. День на пятый я решился расспросить его о громких преступлениях, наверняка он знал кого то из подходящих мне людей.
На прогулке я подошел к Алебастру и стараясь выглядеть уверенно сказал ему: «Помоги мне дело на воле соорудить денежное. Нужен хороший специалист, чтобы банк взять, а то меня менты слишком быстро повязали». Собеседник недобро улыбнулся, помолчал с минуту, и произнес совсем не то, что я ожидал: «Борзеешь сссука, в камере поговорим». Он сказал тихо, но услышали многие. В камере я приготовился к неожиданностям. Атмосфера была напряженной, остальные «сидельцы» молчали или обменивались тихими короткими фразами.
– Батон,