Как всегда ты, Марюша, любима,
С моих взглядов на девок ранима,
Ой, не надо, родная, не надо,
Твои губы мне только отрада…
Что я вижу, ой, девки, ой, горе:
Моя Марьюшка плещется в море,
Эти волны её обнимают,
И целуют её, и ласкают…
После этих слов припев грянул столь оглушительно, что природа вокруг вздрогнула от неожиданности. Эти ноты всеобщего веселья покатились очень далеко и докатились до необычного племени Свияга, которое в это время занималось своим искусством, и творческий процесс которого был внезапно нарушен.
Взбешённый вождь вскочил на ноги и застыл от ужаса. Веселье на его территории?! Это неслыханно, потому что его страна живёт в трауре искусства и очень этим счастлива. И тут вдруг кто-то осмелился мешать счастью его поданных. Злобно и напряжённо всмотрелся вдаль. Вокруг него столпились испуганные поданные с красками и кисточками в руках.
А в пространстве в это время неслось безудержное:
«А я знаю эту песню, я знаю,
Под неё, под эту песню, гуляю,
Под неё, под эту песню, танцую
И целую тебя, целую…»
Обессиленные попадали на траву. Марюша наконец-то заснула на плече своего милого, как и мечтала. Алёна и Джек, свалившись как подкошенные, тут же заснули тоже рядом друг с другом. И только Марюше уже сквозь сон пришли мысли, что зря они так много беззаботно веселились и смеялись, как бы чего не вышло.
Глава 3. В плену искусства
Профессор проснулся ещё засветло. Укрыл Марюшу курткой, положил ей под голову свою шляпу, тяжело вздохнул. Всю свою сознательную жизнь жил один. Женщины никогда не понимали его и он платил им взаимностью. С виду яркий, привлекал внимание женщин. Но ни одна из них не выдерживала общения с ним больше одного дня. Cокрушался и переживал, что не успевал до-конца объяснить им строение вселенной. А так с виду умные барышни, слушали с большим интересом вроде бы, а потом пропадали и не возвращались к нему уже больше никогда. Уже к этому привык и всегда заранее знал, что видит очередную барышню в последний раз. Но что он мог сделать? Только одно: оставаться самим собой, и в ответ научился только слабо улыбаться на очередное подтверждение своего одиночества.
И снова тяжело вздохнув, направился к речке. Солнце только всходило из-за горизонта и отображало на водной глади уже иной солнечный огонь. Но тут увидел то, чего никогда не желал бы увидеть наяву. Ровно в пятнадцати метрах от него на плоту сидел человек весь разукрашенный. В руках держал огромную кисть. «Свияга», промелькнуло в голове профессора. Вскрикнул, и упал в обморок. Марюша, которая уже не спала и с удовольствием тогда принимала ласковую заботу профессора притворяясь спящей, резко встрепенулась. Явно слышала крик, и голос ей показался даже как бы знакомым. Забыв об опасности, побежала