Это было похоже на каламбур, когда беспомощное отчаяние идёт от отчаянного бессилия, от невозможности контролировать происходящее вокруг него. Он не мог никого убедить, как это всегда было с детства. Это была недоступная сфера. Как можно заставить, например, капитана парохода, плывущего по реке мимо тебя, развернуться в обратную сторону силой своей собственной направленной мысли, посланной с берега? Никак. Вот и Вениамин Ростиславович не мог убедить врачей в том, что он психически здоров. А здоров ли? Все мы в известной степени психи, но психи по-своему, ведь у каждого психа своя программа. Одни бегают утром по улицам перед работой и в дождь, и в снег – психи, конечно. Другие переплывают океан в южных тихоокеанских широтах на вёсельной лодке в одиночестве – тоже безусловные психи. Третьи лезут на Джомолунгму по самому опасному южному маршруту, потому что он идёт через ледник Кхумбу, с высочайшим риском быть застигнутыми ветрами, снегопадом, лавинами – однозначные психи. Четвёртые стоят по ночам в очереди в магазин за новым умом в очередной модели iPhone по баснословным для нашего нищего населения ценам – психи в квадрате. Пятые позволяют себе шуточки разные с психиатрами – вообще психи в кубе. Так кто же из нас не сумасшедший? «We’re all mad here. I’m mad. You’re mad». Ткните пальцем наугад в первого попавшегося субъекта в толпе, и попадёте в психа, который тут же в ответ злобно обзовёт вас тем же самым эпитетом, ибо он и вы, да и все мы вышли с одного двора. Говоришь на меня [51]– переводишь на себя. Полный дом психов, улица психов, город психов, страна психов, планета психов, а, скорее всего, если и есть во Вселенной обитаемые миры в иных галактиках, то там тоже живут одни лишь психи. Ну какой нормальный будет так далеко жить от нашей земной сверхразумной цивилизации – «dans ce meilleur des mondes possibles»? [52]Инопланетяне – психи, гуманоиды – психи. Ну, кто ещё там не псих? Эй, отзовись, и тут же, мигом, станешь психом, потому что везде одни только психи. К чему, спотыкаясь, торопливо стремиться успеть, например, к звёздам в неведомую инопланетную даль, если к этому призывает «глухой сумасшедший старик» Константин Эдуардович, на которого нормальные люди смотрели «как на чудака, занимающегося безделушками», когда таких же у каждого под рукой, не выходя даже за ворота, собственно, полный огород, особенно к осени.
Спрашивается, как в такой ситуации может быть нормальным один лишь несчастный Вениамин Ростиславович (в голове его гравировалась обречённая дума: «…и я – похож на непохожих…») и группа самоотверженных врачей, составляющая комиссию по психам? Если на комиссию ходят одни психи, как бедным докторам определить нормального