Кейс стряхнул руку Зика и отвернулся. Сердце заколотилось при воспоминании о том дне. Он сжал челюсти, умоляя крики в ушах затихнуть. Ни один из братьев не остановил его, когда он снял с крючка шляпу-котелок и нахлобучил ее на свои кудри. Кейс положил ладонь на дверную ручку.
– Не надо… не надо впутывать ее в это. Я вернусь поздно вечером, Зик, если ты не против. И я приду на твою встречу, Джов. Только проследи, чтобы его там не было.
С этими словами он вышел, захлопнув за собой дверь. После всего случившегося Кейсу не хотелось воскрешать образы, прячущиеся в самых темных уголках его сознания. Он поймал такси. Вот насладится вечером в театре, а потом будет думать, что делать дальше.
Глава 4
Свидетельствуй, о память
За углом от «Книг Бекхема», в еще более тихом переулке, Халли возилась с ключом от своей квартиры. Проклятая штука никак не желала попадать в скважину. Нет, не потому, что руки дрожали. Вовсе нет.
Плевать, что ее уволили и в сумке лежала последняя зарплата, плевать, что какой-то эгоистичный придурок оскорбил ее, сделав день еще хуже.
Все хорошо. Все хорошо. Она получит работу в Университете, и неважно, что большинство вакансий ассистентов в отделе закрыли еще в начале семестра. Она разберется. Ей не придется возвращаться домой в Стоунсет, где она постепенно забудет все чудеса Кивины и свою мечту об изучении древних ялвов. Нет, Халли найдет способ остаться.
Она сглотнула, наконец-то правильно вставила ключ и повернула его. Прогнав все тревоги подальше, Халли медленно вдохнула через нос. Малая часовая башня в конце переулка, построенная в память о тех, кто погиб во время долгого путешествия с Земли на Ялвару, прозвонила время.
Семь.
– Ох, луны и звезды! – Она рывком распахнула дверь и влетела внутрь. Петра должна была зайти за ней через пятнадцать минут, а Халли все еще стояла в брюках.
Кучи книг на полках в ее крошечной гостиной кто-то назвал бы бардаком, но в нем имелась система. Она разложила их в стопки по жанрам, авторам и даже цвету. Тем не менее, все они напоминали о потерянной работе, поэтому Халли проигнорировала их немой укор и пролетела мимо в спальню.
Надев приличную юбку и не тратя время на смену блузки, она застегнула широкий красный полукорсет и принялась за волосы. Халли не обладала ловкостью матери, поэтому, покрутившись перед зеркалом, так и оставила небрежный пучок, лишь заколола непослушные волосы, которые, казалось, вечно норовили выбиться. Она не пропустит из-за такой ерунды ни секунды испытаний Одиссея.
– Бип, бип!
Звездово. Петра приехала.
Запихнув кошелек в сумку, Халли поспешила в гостиную, схватила куртку, что валялась на потертом диване с торчащими из швов нитками, и распахнула дверь.
– Быстрее! Мы опаздываем! – крикнула Петра сквозь гул двигателя. Ее черные волосы блестели в лучах угасающего солнца.
Путаясь в серой юбке, Халли бросилась к экипажу и уселась рядом с подругой, отмахиваясь от вони ялварского