Пепельные сны. Василий П.

мне о пути, который я еще не прошла. Я сделала шаг назад, чтобы рассмотреть всю композицию. Мир вокруг остался прежним – разрушенный, мертвый. Но здесь, на этой стене, возникла крошечная искра смысла. И я поняла: даже в тишине можно найти зов. Я отступила в тень и присела на корточки, чтобы запомнить каждый изгиб этих символов. В следующий раз я вернусь с бумагой и углем, чтобы перенести их на страницы. Пока же я снова поднялась и продолжила свой путь, неся в себе новый вопрос: кто оставил эти знаки и какой дом ждет меня за их пределами? Я не могла забыть эти знаки. На следующее утро, когда первые бледные лучи солнца коснулись разбитых витражей театра, я вернулась. Ветер еще не поднялся, и мир вокруг спал в бесшумном оцепенении. Я развернула сверток бумаги, достала уголь и, опираясь на колено, медленно и тщательно обвела каждый контур. Спирали, треугольники, круг – все это складывалось в узор, будто ключ к скрытой двери. Когда я закончила, мне показалось, что стена слегка вибрирует, реагируя на прикосновение рисунка. Я провела пальцем по бумаге, изучая получившийся чертеж, и в голове зародилась мысль: символы не просто указывают путь, они собирают пространство вокруг, собирают время.

      Я продолжила путь по узкой улочке, где асфальт сменялся брусчаткой, а дома стояли почти вплотную, словно усталые солдаты. Впереди – невысокая арка из обожженного кирпича. Ее кирпичи были покрыты таким же узором, только более выцветшим, почти стертым. Я приложила бумагу к стене и узнала линии, которые копировала: это тот же знак. Под аркой лежала решетка, за которой было темно, но сквозь прутья пробивался слабый свет – теплый, янтарный. Я присела и прислушалась: тихое журчание воды и отдаленный звук шагов, которые не могли принадлежать мне. Я дотронулась до металлической решетки. Холод, пронзающий кости, перекликался с теплом света за ней. В этот миг я поняла: дом, о котором говорили слова на стене – не в стенах, а в звуках и тенях за этой преградой. Собравшись с духом, я прижалась ухом к прутьям и вдохнула. Вода капала ровным ритмом, и в ее звуке было обещание: куда-то вести дальше. Я вынула маленький нож и, преодолев дрожь, приподняла одну из досок в земле у основания решетки. Под ней блеснул железный язычок задвижки. С легким скрипом решетка отворилась, и я шагнула внутрь. За аркой оказалась каменная лестница, ведущая в глубину. Полумрак обволакивал меня, и капли воды рассыпались по стенам, словно древний хор. Я опустила бумагу в карман, глубоко вдохнула и начала спуск. Внизу меня ждал мир, где символы не просто указывали путь, они создавали его. А я шла, ведомая тишиной, в дом, который начинался там, где кончался страх.

      Я спустилась по каменной лестнице, ступая осторожно, чтобы не соскользнуть на мокром камне. Внизу воздух был густым и тяжелым, как в старой пещере, где капли воды падают бесконечным монотонным дождем. Тусклый свет, в котором я разглядела вход, обнажил передо мной длинный коридор: стены усеяны плесенью, зелено-черные узоры которой сползали вниз, словно кровь из старых ран. В коридоре стояла тишина, настолько