Смерть сбрасывает с тебя долгосрочные планы. Но не из жестокости. А потому что реальность не требует спектакля. Ей не важно, как ты хотел выглядеть. Ей важно, есть ли ты в том, что происходит.
И ты понимаешь, что всё можно делать иначе. Не громко. Не напоказ. Просто – честно. Не из долга. Не из правильности. А потому что не осталось времени на притворство.
Ты можешь посмотреть в глаза человеку и не знать, что сказать – но быть с ним.
Ты можешь признаться в страхе – не ради драмы, а чтобы не умереть без этой правды.
Ты можешь уйти, не объясняя. Остаться, не защищаясь.
Ты можешь не доиграть роль. Не закончить фразу. Не закрыть тему.
Когда ты допускаешь смерть – ты впервые приближаешься к себе. Не как к проекту, а как к существованию. Без редактуры. Без монтажа. Без того, что «положено».
Всё, что ты не решался прожить, потому что «ещё не время», вдруг становится единственным, что имеет значение. Не потому что надо спешить. А потому что жить нельзя отложить.
Ты понимаешь, как многое из сказанного – было не твоим. Как многое из сделанного – было уклонением. Как много слов ты произнёс, потому что боялся тишины. Как много выборов ты совершил, чтобы избежать отказа. И теперь ты стоишь перед этим – без возможности объясниться. Потому что больше некому. И больше незачем.
В этом – освобождение. Потому что ничего не нужно удерживать. Никому ничего не нужно доказывать. Не надо нравиться. Не надо соответствовать. Ты не спасаешь свою репутацию. Не выстраиваешь образ. Ты просто живой. Или уже нет.
Ты не обязан действовать. Но ты уже не можешь делать вид.
Ты не обязан простить. Но ты уже не хочешь носить с собой эту боль.
Ты не обязан признаться. Но ты уже не можешь жить в несказанном.
Ты не обязан завершить. Но ты можешь быть до конца – в том, что есть.
Когда иллюзия времени исчезает, не остаётся ничего, кроме правды.
Ты есть.
Ты можешь.
Ты здесь.
Начни.
Глава 6. Если тебе страшно – это хорошее начало
Страх приходит не тогда, когда тебе угрожает что-то извне. Настоящая опасность парализует или вызывает инстинкт. А страх, о котором мы говорим, – внутренний. Он появляется в переходах. Когда прежнее уже не удерживает, а новое ещё не появилось. Когда маска сползла, но лицо под ней кажется чужим. Когда путь уже не назад, но вперёд ещё не стал дорогой.
Это не паника. Не тревога. Это другая форма страха – вязкая, густая, молчаливая. Она не кричит. Она не требует. Она просто присутствует. И если ты остановишься, замолчишь, перестанешь отвлекаться – ты её