– Круто.
– Штампуют это дерьмо, – зло сказал Меньшиков, – а некоторые попадаются, особенно в провинции. Рвань. Международный фонд.
– А что, есть такой?
– Их знаешь сколько! Хата. Контрольный телефон, факс. Таинственные президенты. Связь с миром. Они даже премии и награды свои раздают. Подстрелят такие помощники нашего или вашего парня, а президент потом тысчонку долларов в госпиталь привезет. Да еще непонятным знаком наградит.
– Так куда же вы смотрите, товарищ полковник? – усмехнулся Никольский.
– Подожди, майор, и до них доберемся. Главное – те, кто их прикрывает. Вожди новые.
– Ну, тогда дело пустое.
– Не скажи. Ты сам рапорт напишешь?
– Да, сейчас пойду в отделение.
– Я зайду к тебе.
На лестнице толпились жильцы. Выскочили кто в чем. И Сергей подумал о том, что еще несколько лет назад все они были бы на работе. А сегодня…
Он спускался через строй жгуче-любопытных взглядов. Конечно, Соломатин оказался в центре внимания, выглядел деловито и таинственно. Когда Никольский вышел из подъезда, подъехала опергруппа отделения. Возглавил ее лично начальник подполковник Беляков. Он вышел из газика, огляделся.
– Ну что у тебя здесь, Никольский?
– Один труп и один раненый.
Беляков одернул китель, посмотрел на оперативные машины ФСБ, на рафик горпрокуратуры и сказал с надеждой:
– Как думаешь, у нас это дело заберут?
– Думаю, да. – Сергей достал сигареты.
– Вот и славно, пойду посмотрю, что там на чердаке. Из подъезда санитары вынесли носилки.
– А городская скорая так и не подъехала! – Беляков покачал головой. – Нет порядка, твою мать. Какую страну развалили!
– Вы тоже не торопились. – Никольский прикурил.
– А у нас бензина не было, еле десять литров достал, – вмешался подошедший шофер.
Никольский оглядел двор, машины, плотных ребят из ФСБ, своих коллег в затертой форме, повернулся и пошел домой. Еще год назад он бы сам начал отработку жилсектора, поставил бы на голову агентов, зашустрил бы на Пушку. Еще год назад. Ровно год назад его сняли с должности замначальника отделения по оперчасти, и он опять пересел в свой маленький кабинет, который делил с молодым лейтенантом Мишей Лепиловым. В начальниках Сергей проходил всего несколько месяцев. После истории с самоубийством крупного чиновника Шадрина, которое он практически раскрыл, его понизили в должности. И опять он стал старшим опером.
До пенсии оставалось почти четыре года. Но Сергей по сей день не знал, уйдет он или нет. Шутка ли, почти шестнадцать лет проработать на одном месте и, что немаловажно, рядом с домом. Уже подходя к своему подъезду, он вспомнил, что обещал полковнику из ФСБ написать рапорт. Никольский вошел в пустую, гулкую квартиру. Сел за стол и написал