Он с трудом открыл глаза и увидел человека, склонившегося над ним.
Старший оперуполномоченный 108-го отделения милиции майор Сергей Никольский
Во дворе его встретил крепкий общественник Николай Петрович Соломатин. По летнему времени был он в рубашке с коротким рукавом, но с неизменной медалью «Ветеран труда» на засаленной ленте.
– Ты куда, Сергей Васильевич?
– Домой, Николай Петрович, поспать после суток.
Сказать по правде, Никольский после суток проработал еще минимум двенадцать часов, так как они ловили торговцев наркотиками в подземном переходе на Пушке.
– Сам Бог тебя мне послал, Васильич, – радостно сказал Соломатин, – сам Бог.
– А что стряслось?
– Бомжи у нас в подъезде расходились. Вчера ночью такое устроили, даже стреляли.
– Да ты что?
– Точно говорю.
– А почему не позвонил?
– Так у нас во всем доме телефон вторые сутки не работает. Банк сучий какую-то траншею копал и повредил кабель. Ты бы проверил чердак, а, Васильич?
Сергей с тоской посмотрел на крепкого общественника и понял, что придется ему лезть на чердак.
Но ничего, он сделает доброе дело по пути домой. Эта мысль развеселила Никольского, и он зашагал к подъезду дома номер пять.
На первом этаже, как водится, пахло мочой. Отсутствие общественных туалетов в районе резко сказывалось на санитарном состоянии подъездов.
Это были не просто двери, лестницы, окна. Нынче подъезды использовались целево: как сортир, как распивочная и даже как отдельный номер в гостинице.
Здесь мочились, пили водку и трахались. Поутру жильцы перепрыгивали через лужи мочи, катали ногами жестяные банки из-под пива и брезгливо косились на сморщенные презервативы, прилипшие к полу.
Но что делать, подъезды вокруг Пушки (так нынче именовали Пушкинскую площадь) были иллюстрацией новых, замечательных времен.
Лифт, конечно, не работает. Ломали его с завидным постоянством, поэтому Никольский с Соломатиным пошли пешком.
На последней площадке перед чердаком Никольский остановился, тяжело дыша. Крепкий общественник неодобрительно посмотрел на него:
– Куришь много, Васильич.
Дыхание у него было ровным, как у спортсмена.
Никольский подошел к дверям чердака, потянул их и, почувствовав кисловато-сладкий запах пороха, распахнул дверь шире.
Из чердачного окна на крыше пробивались косые солнечные лучи. В них плясала пыль. Пучок света падал точно на пистолет ПМ, валяющийся на полу. Никольский пригляделся. У ската крыши лицом вниз лежал человек в чем-то светлом, а рядом, почти у входа, еще один.
Никольский наклонился над ним и понял, что тот жив. Раненый лежал на спине, голова его была странно закинута, в правой руке намертво был зажат ПСМ, рядом валялась красная книжка. Никольский поднял ее, раскрыл. «Майор Кольцов Олег Николаевич состоит на службе в Управлении ФСБ по городу Москве и Московской области в должности начальника отделения». Сергей наклонился и не почувствовал, а скорее угадал натужное прерывистое дыхание.
Чекист был еще жив, и Никольский расстегнул на нем куртку. Плащовка задубела от крови.
– Соломатин… Соломатин, мать твою!..
– Чего, Васильич? – испуганно отозвался крепкий общественник.
– Беги к себе, бинты волоки.
– А если нет?
– Тогда тряпки чистые.
Соломатин загремел вниз по лестнице. Никольский достал сотовый телефон. Отобрали его три дня назад у одного бандюгана. Конечно, аппаратик был вещдоком, но Никольский взял его. Связь, хоть и односторонняя, приносила массу удобств. Вот и сейчас Никольский набрал номер дежурного.
– Афанасьев, давай в адрес Сытинский, 5, наряд с экспертами и скорую помощь… Убийство и раненый сотрудник ФСБ. Кстати, напомни номер их дежурного… Есть… Давайте быстрее.
Никольский набрал номер дежурного контрразведки.
– Подполковник Орехов.
– Майор Никольский из 108-го, по адресу Сытинский, 5, ваш тяжелораненый сотрудник майор Кольцов.
– Выезжаем.
Наконец появился Соломатин, он опасливо вошел на чердак, протянул Никольскому три запечатанных бинта.
– Держи раненого.
– Не могу, Васильич, – заныл общественник, – я крови боюсь.
– Держи его, падла, или я тебе кровь пущу. Никольский снял с раненого куртку, достал из кармана брюк нож-выкидуху (хорошо, что забыл оставить в столе) и разрезал рубашку.
Две пули схватил майор. Стрелял наверняка человек умелый, насадил их одну на другую.
Кольцов застонал.
– Потерпи, друг, потерпи, сейчас скорая приедет.
На лестнице послышался шум шагов. Наверх бежали несколько человек.
Сергей выдернул