«Несмотря на то, что они впервые сражаются вместе, удивительно, как хорошо они действуют в бою. Но идеала всё равно не достигли».
Между их атаками возникали крошечные зазоры, и Зик вонзил свой меч в появившуюся брешь. Клови и ассасины попытались ответить, но на мгновение замешкались. Время, в которое Зик наносил удар, было мизерным пробелом в их единообразном потоке атак. После секундного колебания ассасины замедлили действия, предоставляя Клови возможность блокировать атаки Зика. Обычный человек не смог бы заметить это легкое промедление, но для Зика этого вполне хватило.
Лязг!
– Ух! – вскрикнул Клови от боли. Поскольку он резко изменил направление своего движения, немного потерял равновесие, и Зик использовал это, атакуя его. Однако целью Зика не было нападение на Клови. В тот момент, когда убийца замедлился, а Клови отступил назад, Зик втиснулся между ними и встретился взглядом с широко раскрытыми глазами ассасина.
Вшух!
Зик взмахнул мечом. Убийца попытался вновь набрать скорость, но в этот момент прыгнул навстречу мечу Зика. Это был блестящий результат боевого чутья, отточенного бесчисленными сражениями и жизненным опытом.
Тем не менее, ассасин не собирался сдаваться. У него тоже был подготовленный ход.
– Ах!
Убийца протянул руку и схватил кого-то рядом с собой. От резкого рывка тот закричал. Однако убийца не обратил внимания на его крики и дернул руку назад. Человек, которого он схватил, оказался деревенским жителем.
Убийцы запугали местных жителей и заставили их укрыться в храме, но те случайно оказались рядом с местом битвы. Они были парализованы напряжённой обстановкой, не имея сил или возможностей вмешаться. Однако у убийц имелся способ использовать этих безобидных деревенских жителей в качестве щита. Любой здравомыслящий человек, увидев перед собой обычного крестьянина, замешкался бы хотя бы на мгновение. Неважно, насколько закалила его душу битва, вполне естественно, что острие меча немного дрогнет.
Но проблема заключалась в том, что Зик не был "нормальным", и его разум тоже был не в полном порядке. Он замедлил движение своего меча. Решив жить по совести, он не мог просто убить обычного жителя деревни. Если бы на кону стояла его жизнь, он мог бы без колебаний лишить крестьянина жизни, но в этом случае ситуация была иной. Зик не хотел бездействовать и уклоняться от всех атак, только потому что под угрозой находился беззащитный человек. Он не собирался так далеко заходить, и просто избегание атаки не решало проблемы.
«Кроме того, ужасное выражение лица этого убийцы невероятно меня раздражает», – думал он, желая стереть с его лица высокомерие, как будто оно кричало: "Ну и что ты теперь будешь делать, а?".
– Агх!
Снова послышался тревожный крик деревенского жителя. Крестьянин быстро потерял равновесие и упал. Правая голень его ноги была искривлена, словно это был еще один сустав. Удар Зика сломал ему кость. Однако атаки Зика на крестьянина были еще далеки от завершения.
Хруст!