– Конечно, нет проблем.
Ученый отвлекся на телефон, а Герман, озадаченный услышанным, уставился на дорогу. По обе стороны от нее потянулись полосы смешанного леса, местами болота. Указатели с названиями близлежащих сел и деревень попадались все реже, а значит, они все дальше удалялись от цивилизации.
Через несколько минут Милен недовольно фыркнул и спрятал телефон.
– Глухая зона. Теперь до переправы ждать.
– Все в порядке? – участливо поинтересовался Чернов.
– В абсолютном. Просто не успел отправить сообщение. Так о чем это мы?..
Герман, почувствовав на себе взгляд ученого, вежливо напомнил:
– Переносное кладбище.
– Ах да… Давай так. Чтобы полнее обрисовать картину, зайдем с другого бока, – быстро включился Милен. – В первую очередь, это не история поселения как такового, а история одного рода. Самое удивительное и ценное из всех памятников, что они нам оставили, – это их родовое древо. Его высекали на каменной плите возле печи в избе старейшины.
– Родовое древо? – Герман приподнял бровь.
– Да, именно так, – Милен слегка оживился. – В ранних поселениях эти летописи почти не сохранились, они нечитаемы, только отдельные фрагменты. Но этих крупиц оказалось недостаточно для понимания. И только в предыдущем поселении стало ясно, что это такое. Их род брал начало от некоего Звяги, он же – Ведагор из Ладоги – и продолжался вплоть до исчезнувшего поколения.
Он помолчал немного, давая Герману переварить услышанное, затем добавил:
– Древо очень подробное. Они даже указывали, куда отдавали замуж своих дочерей, и из каких деревень и семей сыновья брали жен. Благодаря этой информации нам удалось частично восстановить их ранний маршрут до Урала.
– То есть вы, по сути, реконструировали их путь? – уточнил Герман, стараясь звучать заинтересованно, но не слишком явно.
– Отчасти, – кивнул Милен. – И, возвращаясь к переносному кладбищу… сложно строить теории о причинах возникновения этого феномена. Мы предполагаем, что у них было принято хоронить предков в родном крае. Поэтому они носили сосуды с собой, чтобы однажды вернуться в Ладогу и там развеять прах.
– Интересно, – пробормотал Герман, его внимание все больше сосредотачивалось на деталях. – А если они действительно планировали вернуться, то что их остановило?
– Вот это и есть главный вопрос, – Милен тяжело вздохнул. – Здесь столько неизвестных, что мы порой чувствуем себя больше гадалками, чем учеными.
– Любопытная история, – Герман не пытался скрыть, что впечатлен рассказами ученого. – Известно, какая была численность последнего поселения?
– Мы можем опираться только на последние записи в родовом древе, – охотно ответил Милен. Видимо, искренний интерес журналиста его окончательно подкупил. – Среди живых на тот момент числился тридцать один человек.
– Большое семейство.
– Ага,