‒ Я тоже, Кейра. Не знаю, можно ли вообще привыкнуть к такому. Как и к мысли, что это грозит каждому из нас.
Я ничего не ответила и посмотрела на стол Тары.
‒ Осталось так много работы, ‒ тихо произнесла Лейна. ‒ Ее камни, ее исследования. Все здесь. Будто Тара тоже где-то здесь, просто задерживается и почему-то до сих пор не пришла. Мне кажется, она скоро войдет, привычно хмурясь, сядет и начнет скрупулезно работать. Мы никогда не были близки, но моя душа болит и плачет. Я не могу поверить в то, что Тары больше нет. Еще несколько дней назад я видела ее, и мы обсуждали кристаллы, а теперь меня не покидает мысль о том, что это было в последний раз.
Я встала и подошла к ней, мы обнялись. Лейна крепко сжала меня, всхлипывая, от нее повеяло болью и горечью. В этот момент вошла Таэрин с тлеющей палочкой во рту. Она молча смотрела на нас, на то, как мы стоим.
‒ Все мы здесь живем под угрозой однажды не вернуться, каждая из девочек может оказаться на месте Тары. Именно поэтому мы с вами должны делать что-то стоящее, а не влачиться по земле и плыть по течению. Мы должны совершать открытия, делать прорывы, создавать что-то новое, важное, чтобы не исчезнуть просто так, не оставив после себя ничего, будто человека и не существовало.
Я ощутила идущую от нее притупленную боль и сожаление. Как бы не держалась Таэрин, какой закрытой бы не казалась, она была привязана ко всем девочкам в артефактной, и они это чувствовали.
Мы с Лейной кивнули ей почти одновременно. Никто из нас не говорил лишних слов. Хватало одного понимания, разделенного на троих, понимания, витающего в зале камней.
Таэрин собралась уйти, а потом остановилась, обернувшись на нас через плечо.
‒ Вы обе, займитесь исследованиями, над которыми она работала. Пусть ее труд не будет напрасным. Я хочу, чтобы это довели до ума. Кейра, изучай кристалл, из которого вылезла тень, ты поняла? Начинай испытывать его в разных условиях, мне нужны первые зримые результаты по тому делу. Проклятый кристалл не дает мне покоя.
‒ Хорошо, Таэрин. Я займусь этим сегодня же.
Она кивнула и ушла, закрыв за собой дверь.
Произошедшее с Тарой не давало мне работать. В моем сознании все время вспыхивали последние разговоры с ней и обжигали мне сердце. Вспоминались моменты, когда она плакала в уборной, говорила, что ее никто не выберет и не пригласит на праздник, что она некрасива. Мой совет взять свою жизнь в свои же руки. Я даже не знала, ходила ли Тара на праздник, пригласила ли кого-нибудь. Каково это ‒ так рано уйти из жизни, не познав любви, которой ей так хотелось? Думала ли она о чем-то перед смертью или все уничтожил всепоглощающий слепой страх?
Я сдалась, оставила работу в артефактной на этот день и взяла с собой небольшой кусочек кристалла, отделенный от той части, из которого мы прежде изгоняли тень угля. Я собиралась проверить этот образец под куполом, чтобы посмотреть, влияет ли он на теней. Может быть, сам кристалл будет как-то меняться под куполом.
То, что произошло