Весной я сидела с мамой на широкой веранде из секвойи позади нашего дома, и машинка парикмахерши жужжала, точно рассерженное насекомое. Рука матери сжимала мою, пока ее длинные прямые волосы клочьями осыпались на пол. Лезвия делали свою работу, и мамин голый череп, просвечивавший сквозь остатки волос, заставил меня подумать о пиратах, и я подавила желание грубо завопить: «Йо-хо-хо!» А может, и завопила. Кажется, я вечно говорила не то, что надо, не в то время. Мы оставили мамины волосы на веранде, чтобы птицы вплели их в свои гнезда, но одну длинную прядь толщиной с палочку корицы она оставила и отдала мне. Я положила ее в маленькую металлическую коробочку и поставила на полку в своей комнате. Еще много лет я открывала ее, чтобы вдохнуть слабеющий запах маминого шампуня.
Химиотерапия сделала свое дело.
Под конец того года, который давали врачи, новые снимки показали, что состояние стабилизировалось.
Я восприняла эту новость с чувством ошеломленного разочарования. Мы целый год думали, что празднуем вместе последнее Четвертое июля, последний Хэллоуин, Благодарение, Рождество, самые последние, тщательно продуманные празднования дней рождения родителей. И вместо этого мы вернулись к началу, – предстоял еще год всего «последнего». Еще год, сказали врачи, не больше.
Это лучшая новость, на которую мы могли надеяться, и все же…
Год.
Год не составлял и крохотной доли того времени, которое я хотела быть с матерью. Я хотела столько времени, чтобы тратить его впустую, чтобы забыть, что совместной жизни вообще может настать какой-то конец.
Мы обнаружили, что не можем поддерживать состояние чрезвычайности, в котором жили все это время. Это изнурительно – проводить вместе каждое мгновение, проживая каждый день на полную катушку.
В том же году у компании «Миссис Уигглс Рокет Джус» начались проблемы. Вспышка отравлений кишечной палочкой была вызвана продукцией другой компании, производившей аналогичные товары. Это привело к принятию новых законов штата, регулировавших торговлю продуктами и напитками. «Миссис Уигглс» была маленьким бизнесом и не могла позволить себе соответствие новым стандартам. Родителям пришлось задуматься сперва о продаже компании, а потом о банкротстве. Мама по-прежнему управляла бизнесом и маркетинговыми стратегиями, работая из дома, однако повседневную операционную деятельность оставила на отца. Тревога родителей о бизнесе, казалось, сливалась с тревогой о здоровье матери, так что под конец эти две вещи сделались для меня неразличимы – этакая мрачная туча взрослых забот.
Родители никогда не разговаривали со мной и Джейми о деньгах. Их всегда было достаточно. Стоимость лечения матери никогда не угрожала обанкротить семью. Нам не приходилось