– И куда ты его возишь?
– В основном, на лесопилки, но бывает и на ЛПК. Смотря где эта просека. Вот такая у меня работа
– А почему не каждый день?
– Потому что я не один, потому что есть трудовое законодательство, и потому что этот лес сортируют сначала, прежде чем в машины погрузить, а потом уже мы приезжаем.
– Платят хорошо, как я понимаю?
– Ещё надо понять, что и работа не сахар, не каждый там сможет.
– Значит ты можешь?
– Наверное, раз уже там пять лет работаю.
– Значит тебе все подходит?
– Летом все. Абсолютно. А вот зимой иногда приходит мысль об увольнении.
– А что не так зимой?
– Холодно. И если машина встала, и сразу не завелась, через тридцать минут ты ее уже не заведешь. И иногда эту машину просто перегружают на другую, а иногда с лесом оставляют до весны. А водитель садится на другой автомобиль и работает дальше.
– Страшно встать в снегу в мороз?
– Страшно, что ты не дождешься того, кто едет следом. Хотя за сутки бывает едет машин десять. А бывает и три.
– И что?
– Ничего. Можешь просто замёрзнуть. А могут волки разорвать на куски. Один раз шатун вдоль трассы ходил. В общем, работа у меня не мед. И ружье с собой вожу, и дрова, и пилу с топором.
– Так найди другую
– Так больше такие деньги нигде не платят
– А зачем тебе деньги?
– Чтобы были. Люблю я их
– Я тоже люблю
– Но ты же не работаешь? Откуда деньги?
– Заначку сделала
– Молодец. Я потом взнос сделаю в твою заначку.
– Зачем? Я тебе никто
– Просто так. У меня же есть. Именно поэтому я их и люблю. Можно в любой момент тебе приятное сделать.
После этого разговора мы, как-то сблизились. Вроде каждый из нас что-то понял о другом. И теперь я даже среди бела дня, уложив детей спать, или пристроив играть с соседскими детьми, могла прибежать к Серёге на часок, просто попить чаю во дворе. Нам обоим нравились такие посиделки. Можно было просто сидеть обнявшись, а можно было просто разговаривать. Сначала у нас были какие-то нейтральные темы. А потом мы перешли на частности. На мой поезд, и его Афганистан.
Я тогда много чего уже в своей жизни видела. И травматологии со всякими клиентами, и протезный завод с афганцами- самоварами, и себя, синюю, после витиных ручонок, в общем меня трудно было чем-то удивить. Была у меня парочка знакомых- одногодок, прошедших Афган, один на наркоту сел, второй просто упал в негатив. Упал тогда, когда в Афган попал, и так никогда оттуда и не вышел. Всю жизнь ждал продолжение этого Афгана, и войну, в которой ты не хочешь участвовать, но тебя принуждают. Синицын же как-то прошел мимо наркоты, хотя там, по его словам, это было доступно, и был он больше ориентирован на позитив, чем на негатив, поэтому рядом с ним было вполне комфортно.
Но то, что он мне рассказывал про то, что он видел там, за чертой,