Чтобы обогатить столь скудную основу, пришлось собирать у поэтов того времени и у позднейших писателей, вовсе не помышлявших о составлении истории Августа, разрозненные и рассеянные крупицы сведений. Это успешно выполнил Фрейнсхем; но его труд, подобно эпитомам Тита Ливия, обрывается на смерти Друза. Знаменитый г-н де Тиллемон изложил в таком же духе не только историю Августа, но и его преемников. Его «Мемуары» станут моей главной опорой в предпринятом мною труде. Я тем охотнее последую им как руководству, что их автор соединяет глубокую ученость с духом христианства, относя все к Богу, к Иисусу Христу, к религии – единственной цели, к которой должно стремиться во всех наших делах, какого бы рода они ни были.
Примечания:
[1] Эта мысль была выражена одним из наших самых мудрых поэтов, который вложил её в уста Октавиана:
Сулла до меня владел верховной властью,
Великий Цезарь, мой отец, её также держал.
Но взгляды их были столь различны,
Что один отрёкся, а другой её удержал.
Но первый, жестокий и варвар, умер любимым, в покое,
Как добрый гражданин, в лоне родного города.
Другой же, кротчайший, среди сената
Увидел дни свои прерванными убийством.
(Корнель, трагедия «Синна», акт II, сцена I.)
[2] Юст Липсий так судил об этом: речь Мецената кажется ему творением Диона, который изобразил систему правления, установленную Августом и с изменениями сохранявшуюся при последующих императорах. (Прим. к Тациту, «Анналы», III.)
[3] Аббат де Сен-Реаль.
[4] Орсини.
[5] То, что не упомянуто историками, подтверждается другими памятниками. В праве мы встречаем упоминание о законе царском, которым вся власть сената и народа передавалась императорам. (Преф. I, D. §7, и закон «Quod principi…», I, Dig. de Constit. princ.) У римлян слово «закон» означало постановление народа. До нас дошёл значительный фрагмент акта, которым все полномочия, принадлежавшие Августу, Тиберию и Клавдию, были переданы Веспасиану. Этот акт, повторявшийся при каждой смене императора, назван законом в заключительной его части, и многие учёные полагают, что это и есть закон царский, упомянутый в праве. Таким образом, несомненно, что народ совместно с сенатом участвовал в передаче верховной власти Августу. А окончательно подтверждает это то, что когда Август за три года до смерти возвёл Тиберия в равную с собой власть, Веллей прямо говорит (II, 121), что это было сделано «по решению сената и римского народа», а Светоний (Тиберий, 21) упоминает закон, изданный по этому поводу консулами.
[6] Так выражается Дион, и на деле кажется, что императоры действовали так, будто освобождение от законов было общим. Однако формулировки сенатского постановления, упомянутого в предыдущем примечании,