Фарах закрыла глаза. Она не хотела думать о том, почему они оказались в этой переделке, потому что знала: ее отец был не прав, несмотря на все доводы, которые он считал вполне разумными.
– Разве я не сказала, что я слишком устала… Эй! Не трогай меня!
– Я тоже слишком устал, и я также очень голоден и зол, так что советую тебе не испытывать мое терпение, потому что оно закончилось три дня назад, когда твой отец отказался отпустить меня. У него не хватило смелости посмотреть мне в лицо еще раз.
– Мой отец не трус!
– Нет? – Заким опустил ее на землю более мягко, чем она ожидала. – Значит, ты одобряешь его действия? Или, может быть, ты помогала ему?
Когда принц сел рядом с ней, Фарах тут же отодвинулась, но он схватил ее за руку и притянул назад. Потом прижал к себе и потянул вниз, пока она не оказалась лежащей на боку и прижатой спиной к его груди.
– Я не буду спать с тобой!
– Ты будешь спать рядом со мной. Чувствуешь разницу, милая моя? И можешь не сомневаться, мне бы и в голову не пришло спать с тобой.
От его высокомерия Фарах закипела от злости.
– Но поскольку у нас всего одно одеяло, – продолжил он, прижимая ее к себе еще ближе, – а ты никак не перестаешь дрожать, нам нужно согреться теплом наших тел. Расслабься, и все будет хорошо, – добавил он и укрыл их одеялом.
Расслабиться? Если бы к ее голове приставили дуло пистолета, она бы чувствовала меньшее напряжение.
– Это неправильно.
– А похищать принца – правильно?
– Последнее слово всегда должно оставаться за тобой? – заворчала она.
– А что тебя не устраивает?
Фарах не стала спорить и, свернувшись в клубочек, попыталась чуть отодвинуться от Закима. Независимость и самостоятельность приветствовались в их жестком пустынном климате, и Фарах гордилась тем, что, если бы ей случилось оказаться в пустыне в полном одиночестве, она смогла бы выжить, полагаясь на собственные силы. Ей хотелось сказать об этом принцу, но тогда пришлось бы выслушивать его ответы, а она предпочитала делать вид, что его здесь нет.
В конце концов, хвала небесам, Фарах уснула. Как только ее дрожь унялась, Фарах начала ерзать, чтобы устроиться поудобнее, и Закиму пришлось положить ей руку на бедро и крепко сжать, чтобы она перестала тереться своими ягодицами о его разгоревшуюся от мучительного желания плоть.
Заким убрал руку с ее тела. Он понимал, что его желание возникло вследствие длительного воздержания. Может быть, его чувствительность была обострена также опасностью. Что бы это ни было, Зак не собирался терять голову, и какая-то стройная злючка не заставит его передумать.
Зак вздохнул и потянулся, чтобы улечься поудобнее. Фарах заскулила во сне, как маленький щенок, которому приснился кошмар. Зак не сомневался, что ей снится что-то плохое, может быть, тюремная камера и заключение длиной в двадцать лет. Подумав об этом, он слегка улыбнулся, но его улыбка скоро сменилась стоном, когда Фарах пододвинулась ближе к его разгоряченному телу. На секунду ему