Меня зовут Лео, и я – амур-первокурсник. Вернее, почти амур. Пока что я больше похож на голубя, который врезался в витрину: крылья торчат в разные стороны, стрелы путаются с колчаном, а вместо ауры обаяния – вечный запах жареных крылышек. Да, я провалил вступительный экзамен. Но, как сказала мама: «Если все амуры такие идеальные, кому спасать браки от разводов?» Видимо, мне.
– —
«Лео, ты уверен, что это аудитория 13, а не туалет?» – спросил я себя, глядя на дверь с табличкой «Лаборатория вечной страсти». Из-под нее струился розовый туман, пахнущий клубникой и отчаянием. «Ну, если тут не учат, как не сжечь магический арбалет, то хотя бы унитазы с подогревом должны быть».
Я толкнул дверь.
Вместо рядов парт передо мной предстал… балкон. Да не простой, а с видом на бескрайние облака, где десяток амуров в белых мантиях тренировались стрелять по мишеням. Мишенями были портреты преподавателей. Один парень с фиолетовыми крыльями попал прямо в лысину профессора Зевксиса. «Браво! – крикнул наставник. – Теперь он точно влюбится в свою трость!»
Я попятился, но споткнулся о свой же колчан. Стрелы рассыпались по полу с противным звоном. Одна из них, с наконечником в форме поцелуя, закатилась под ноги девушке, которая читала у окна. Она подняла стрелу, осмотрела и фыркнула:
– Ты что, шашлык тут собрался жарить?
Ее голос звучал как смесь колокольчиков и сарказма. Девушка была высокая, с крыльями цвета ночной грозы и взглядом, от которого хотелось спрятаться в шкаф. На груди – бейдж «Лилия, 2-й курс. Не трогать. Не кормить. Не влюбляться».
– Эм… это новая модель, – выдавил я. – Стрелы-шампуры. Для… романтических пикников.
– Пикников? – Она подняла бровь. – Значит, тебе еще не сказали, что на третьей неделе учебы все первокурсники обязаны влюбить хотя бы бутерброд?
Я попытался улыбнуться, но получилось, как у гиены после стоматолога.
– —
Академия внутри оказалась еще абсурднее, чем снаружи. Коридоры вились, как лабиринты Минотавра, только вместо стен – зеркала, в которых отражались не люди, а их желания. Однажды я заглянул в такое и увидел себя… в костюме повара. Видимо, судьба намекала. Потолки были расписаны фресками: Амур, крадущий сердце у циклопа, Амур, промахнувшийся стрелой и попавший в собственный коленник. Истории успеха, как я понимаю.
В столовой подавали «суп страсти» (очень острый) и «десерт верности» (прилипал к зубам). За моим столом сидел парень по имени Марк, который пытался влюбить вилку в ложку. Пока безуспешно.
– —
После пары часов блужданий я все же нашел аудиторию. Вернее, она нашла меня. Дверь с надписью «Основы амурного этикета» вдруг распахнулась, и меня засосало внутрь, как пылесосом.
– Опоздал на 47 минут! – прогремел голос.
Передо мной стоял мужчина с крыльями цвета ржавчины и усами, которые могли бы посоревноваться с сомом в гонке за звание «Самый устрашающий ус».
– Профессор Люцидо, – булькнул он, словно только что вынырнул из болота. – И если ты еще раз перепутаешь аудиторию с буфетом, я пришью тебе крылья к полу.
Класс захихикал. Особенно выделялась Лилия, та самая «Не влюбляться». Она сидела за первой партой и чертила в блокноте карикатуру: я, с пришитыми крыльями, и подпись: «Лео – новый коврик для йоги».
– —
После лекции (где я узнал, что комплименты надо делать не «Ты пахнешь как пирожок», а «Твой аромат сводит с ума даже ветер») Лилия поймала меня у выхода.
– Эй, Шашлычник, – она бросила мне мою стрелу. – Если хочешь выжить, запомни: здесь нет места ошибкам.
– А если я рожден ошибаться? – пошутил я, пряча стрелу за спину.
Она вдруг улыбнулась. Не ехидно, а… будто вспомнила что-то.
– Тогда тебе придется научиться превращать ошибки в мастерство.
Ее крылья дрогнули, и я заметил шрам на левом – длинный, как молния. Интересно, как она его получила?
– —
Вечером я решил потренироваться. Нашел тихую поляну, натянул тетиву… и выпустил стрелу. Она пролетела мимо дерева, мимо облака, и в итоге впилась в задницу директорскому коту – массивному персу по имени Бенедикт.
– Мяу?! – взвыл он человеческим голосом.
– О боже, прости! – я бросился к нему, но кот уже вскинул лапу с достоинством оперного певца.
– Ты…