– Вы с такой грустью посмотрели на буфет, было видно, что он вам очень дорог.
– Какой вы наблюдательный, – прозвучало довольно кокетливо, и Соня тут же осеклась.
Повисла неловкая пауза. Каждый думал о своём.
– Долги по объектам закрываем?
Соня решила, что лучше перевоплотиться в коммерческого директора, и поинтересоваться сданными по документам работами, но незаконченными в реальности. В её голосе непроизвольно прозвучала, наработанная годами, нотка официальности.
– Да, люди работают со вчерашнего дня, как и обещал, – Саша тоже перешёл на официоз. И чуть мягче добавил: – Ладно, ребята сейчас начнут всё выносить и демонтировать. Я поеду заказывать «черновые» материалы. Ключи пусть остаются у ребят. Будут вопросы – звоните, не забудьте про раскладку кафеля.
– Хорошо, спасибо.
Соне стало немного грустно. Она-то надеялась ещё раз выпить с ним кофе, но предлагать сама не решилась.
Она села в машину, было очень тоскливо. Зачем-то поехала к дому Андрея. Припарковалась во дворе напротив парадной, прикурила.
«Как он там?»
Она прикрыла глаза, отчётливо увидела его лицо.
«Это просто секс. Я любил только тебя. Я и сейчас тебя люблю. Я не просил выгонять. Я просил найти к тебе подход, я сам не мог сказать тебе о ребёнке, я знал, что причиню тебе боль…»
«А он боялся причинить мне боль, значит, всё-таки любит меня… Да кобель, ну, что удивляться, если и его отец такой же, да и мамаша… вот с. а! – Соня прикурила вторую сигарету от дотлевающей первой. – А может, я наломала дров? А может, не надо было с ним так? И эти деньги? Я же его унизила… Подумаешь, мамаша, он же не говорил о разводе… ребёнок… ребёнок от другой женщины… но я же не могу… – Из глаз полились слёзы. – А без него я смогу? Как жить? Одной? В пустой холодной квартире, пусть даже и с ремонтом… Все нормальные мужики давно женаты! Стать такой же бл…ю, как эти Андреевы бабы и спать с женатыми мужиками? Зачем мне это? С моими – то потребностями в сексе? Я ещё его жена, в конце концов, я ведь могу не давать ему развод! Пусть эта тварь делает аборт! Это вообще не мои проблемы, что она залетела. Он мой муж! Мой! Я не смогу быть одна! Я люблю его! Всё ещё люблю! Ну, пусть навещает этого ребёнка, пусть помогает, мы будем помогать, я смирюсь…»
Соня затушила сигарету, опустила зеркальце, подтёрла пальцами размазавшуюся от слёз тушь. Она уже готова была заглушить двигатель, чтобы пойти к Андрею, но в последний момент в зеркале заднего вида усмотрела знакомые фигуры и замерла. По двору, по направлению к парадной, как всегда гордо подняв голову, шествовала Людмила Николаевна, за ней плёлся Сергей Иванович, а сзади шёл Андрей с какой-то рыжей девицей, держащей его под руку. От вновь полившихся слёз Соня не могла разглядеть её лицо. Но атмосфера полного счастья, комфорта, исходившая от них четверых, была более чем очевидна. Соня вцепилась пальцами в руль, с силой заставляя себя не вылететь из машины, не побежать к ним, не вцепиться в эту девку, не выдрать её рыжие патлы.
«Вот как! У них всё хорошо! У него всё хорошо! Она уже живёт